Праздничные истории любви. Анна Антонова

кинула дневник ей на колени.

      Карина с тихим стоном обняла дневник. В любой другой день она бы непременно попыталась тут же помириться с обидчивой Люсей, но не сегодня. Не было сил кого-то утешать, ее собственная жизнь, которая так часто казалась ей пресной, обрела вдруг очень и очень горький привкус.

      – Ну, ты как хочешь, а я домой пошла, – поежилась Люся, – холодно.

      – Пока, – продолжая сидеть и смотреть в одну точку, прошептала Карина.

      Подружка спрыгнула со скамейки, неодобрительно посмотрела на дрожащего от холода Артемона и проворчала:

      – Сама сидишь в куртке, как барыня, а у собаки уже зуб на зуб не попадает!

      Упрек подействовал, Карина не могла больше мучить своего любимца, поэтому поднялась и объявила:

      – Все, домой, Артемон. Домой!

      – То-то же, – буркнула Люся и, ничего больше не добавив, быстро пошла к своему подъезду.

      Пес радостно бежал впереди, иногда оборачиваясь, чтобы проверить, идет ли за ним хозяйка. Небо из темно-синего стало черным – с блестящими точечками звезд, а снег еще сильнее покрылся ледяной коркой. Сердце с каждым шагом сжималось, как ожидающий смерти мышонок под лапой кота.

      – Мам, ты же знаешь меня, – вполголоса бормотала Карина, – я и целоваться-то не умею…

      Артемон приостановился, посмотрел на нее долгим взглядом и тявкнул.

      – Неубедительно, да? Знаю…

      «Бедная мама… бедная-бедная я».

      Они вышли на площадь, где возле нарядной елки гулял народ. Маленькие дети в разноцветных комбинезонах лепили снеговиков под присмотром взрослых, а девушки и парни постарше кидались снежками. Чуть поодаль мальчишки взрывали петарды.

      В пятницу вечером на площади всегда бывало оживленно, люди, не дожидаясь субботы, начинали праздновать выходные.

      «Что же делать? Как объяснить? Ну как? Срыв урока, поцелуи, курение в школьном туалете… теперь еще и липовая подпись». Карина вошла под своды арки и остановилась. От страха ее била мелкая дрожь. Родители ругались на нее очень редко, но обычно и повода не бывало, а тут…

      – А если не говорить? – спросила она вьющегося у ног пуделя.

      Артемон с одобрительным рыком подал голос.

      – Подпись есть, – медленно шагая к подъезду, рассуждала Карина, – никто и не подумает, что она ненастоящая! А потом начнется следующая неделя, а за ней еще одна… исписанную страницу можно будет спрятать под обложку…

      Девочка не заметила, как подошла к двери квартиры, и очнулась, лишь когда Артемон заскреб лапой по обивке двери.

      – Решено, – шепнула она, – ни слова о сегодняшнем дне!

      Дверь открыла мама. Как увидела их, всплеснула руками.

      – Кариша, губы-то синие, где вы были столько времени?! Мы переволновались! Бабушка все окна проглядела!

      – Гуляли.

      – Ну, ничего себе, гуляли, – покачала головой мама, трогая ее руки и разматывая покрывшийся сосульками шарф. – Чего ты стоишь, не раздеваешься, совсем окоченела, да? Давай помогу, – мама взялась за молнию на ее куртке, но Карина испуганно отшатнулась и, прежде чем та успела что-либо