Праздничные истории любви. Анна Антонова

бадлона.

      – Ты издеваешься? – повысила голос Света.

      – Очень дымно.

      – Света-а-а, – проныла Галя, – ну ты скажешь ей или как?!

      – Не торопи, блин! – Света, словно часовой, прошлась от одной кабинки к другой и остановилась перед зеркалом.

      – Хочешь, я скажу? – выпятила грудь Галя и, не дожидаясь ответа, повернулась к Карине и толкнула ее. – Эй ты, слушай сюда, – приказала она. – Еще раз увидим тебя возле Грачева, зубами плеваться будешь! Поняла?!

      Карина прижалась к двери кабинки и смогла только кивнуть. Язык не слушался, а ноги с руками неожиданно стали тяжелыми-тяжелыми.

      – Ты поняла? – переспросила Света.

      – Да.

      – Еще хоть раз вякнешь ему что-то, – прищурилась Света, – будешь плеваться зубами!

      Прозвенел звонок на урок. Света торопливо вынула из сумочки какой-то маленький баллончик, пшикнула себе в рот, затем передала его подруге.

      Они уже подошли к дверям, когда Галя обернулась и спросила:

      – Знаешь, что будет, если пожалуешься кому-нибудь?

      – То самое, про зубы? – тихо предположила Карина.

      Подружки переглянулись, и Света удовлетворенно заключила:

      – Она все поняла!

      Дверь за одноклассницами закрылась, воцарилась тишина, нарушаемая лишь ударами капель из плохо закрытого крана.

      Карина обессиленно присела на корточки. Тряслись руки, ноги стали значительно легче, но так ослабели, что не держали ее. От затылка к позвоночнику бежали мурашки, в кончик носа точно вонзились тоненькие иголки. Слезы скользкой пленкой плясали в глазах, готовые в любой миг сорваться с ресниц и обжечь щеки. Так обидно ей было последний раз, когда продавщица с рынка, куда она два раза в неделю ходила за косточками для Артемона, накричала на нее перед всеми покупателями. А все из-за случайно задетого мешочка с сахаром, который просыпался по ее вине. Она хотела отдать деньги за испорченный товар, но продавщица швырнула их ей в лицо. Тогда тоже трясло от обиды, и слезы казались неиссякаемыми. Больше на этот рынок она не ходила, ездила на другой – в двух остановках от дома. Но школа – это не какой-то рынок, в нее нельзя перестать ходить по собственному желанию…

      Послышался чей-то голос, Карина быстро вытерла кулаками глаза, но подняться не успела, в туалет вошла учительница географии Татьяна Николаевна. На ее руке алела повязка «Дежурная». Эта худощавая женщина с крючковатым носом и длинными волосами, убранными в пучок, вела у них урок только однажды, когда замещала больную коллегу.

      – Так-так, – произнесла она, размахивая перед собой рукой и шумно принюхиваясь.

      – Здравствуйте, – выдавила из себя Карина.

      – И кто же у нас тут курит! – проигнорировав ее приветствие, воскликнула учительница.

      – Я не…

      – Ну-ка, – Татьяна Николаевна больно взяла девочку за плечо и подняла на ноги. – Попалась, милочка! Теперь уж легким испугом не отделаешься, это я тебе гарантирую.

      – Я не курила, правда! – выпалила Карина.

      Учительница недоверчиво зацокала языком и насмешливо указала куда-то