Обречённые на мытарства. Михаил Александрович Каюрин

как Васса.

      Сестры остановились, удивлённые вопросом.

      – Почему ты спрашиваешь? – Васса очень внимательно посмотрела на брата. – Что опять взбрело тебе в голову?

      – Ну…, так просто, – попытался уйти от ответа Ваня. – Интересно вдруг стало, почему в одном случае люди говорят «родина», а в другом – отчизна, отечество, держава, страна. Разве это не одно и то же? А если одно и то же, зачем так много слов для одного значения? Вот есть, к примеру, слово «мама», и всем понятно, что оно означает, другого слова нет, да и не нужно. А тут думать приходится, как правильно выразиться.

      – Ах, ты ещё и думаешь иногда? – подковырнула Фрося брата. – А мне почему-то казалось, что ты не способен думать. Всегда поступаешь бездумно, так, как тебе захочется.

      – Да пошла ты… – рассердился на сестру Ваня и, резко развернувшись, побежал вперёд, набирая дистанцию.

      – Ну, зачем ты так с ним? – укорила сестру Васса. – Он у нас самостоятельный мальчик и советуется только в крайнем случае. Раз спрашивает, значит, не может в чём-то разобраться.

      – Постой, Ваня, – Васса бросилась догонять брата. Настигнув его, схватила за руку, повернула к себе лицом. – Для чего тебе нужно это знать?

      Ваня недовольно посопел немного, признался:

      – Меня будут принимать в пионеры скоро, могут спросить.

      – Глупый, никто тебя об этом не спросит, не переживай, – попыталась успокоить брата Васса. – Меня ведь приняли два года назад, никто не спрашивал о Родине.

      – А меня могут спросить, – упорствовал Ваня.

      – Почему ты так считаешь?

      – Потому, что… потому что всё поменялось за эти два года.

      – Что поменялось? – удивилась Васса.

      – Два года назад наш отец ещё не сидел в тюрьме, вот что, – Ваня отвел взгляд в сторону.

      – А ну-ка рассказывай, что произошло? – Васса слегка тряхнула брата за плечи.

      – На прошлой неделе Колька Маркин перед пацанами назвал меня сыном врага народа.

      – А ты что?

      – Ничего, дал ему кулаком в морду, чтобы не шлёпал языком, что попало.

      – Побил Кольку, и поэтому думаешь, что тебя могут не принять в пионеры?

      – Не-ет, он никому не пожаловался. Утёр свой расквашенный нос и заткнулся в тряпочку. Но ведь пионервожатая тоже знает, наверно, что нашего отца посадили. Вот я и думаю: а вдруг она спросит меня при всех и о Родине, и о врагах народа, что я скажу ей в ответ?

      Фрося догнала Вассу с Ваней, пошла рядом. Она слышала последние слова брата. Всё трое некоторое время шагали молча. Наконец, Васса проговорила:

      – Родина, Вань, – это место, где человек родился, откуда идёт его род. А насчёт врага народа я скажу так: наш папка никакой не враг, он никому не сделал ничего плохого.

      – А за что же его тогда посадили? – Ваня впился глазами в лицо Вассы, потом перевёл взгляд на Фросю. – Ответьте мне!

      Васса задумалась, не зная, что ответить брату. Она и сама много раз задавалась подобным вопросом