Загадка фарфоровой балерины. Елена Андреевна Тюрина

притупились. Появилась даже какая-то иллюзия легкой влюбленности…

      «…Так разрешите же в честь новогоднего бала руку на танец, сударыня, вам предложить!»

      Душа парила где-то высоко, захлебываясь от счастья и восторга. Все было великолепно, все люди вокруг – добрыми, счастливыми и такими родными. Анастасия улыбнулась своим мыслям. А ведь ни глотка пива не сделала, но ощущение было поистине пьянящим. И хотя Настя понимала, что все это лопнет, как мыльный пузырь, с наступлением утра, но сейчас она упивалась каждой секундой происходящего.

      «Месяц – серебряный, шар со свечою внутри

      и карнавальные маски – по кругу, по кругу.

      Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,

      и – раз-два-три, раз-два-три,

      раз-два-три, раз-два-три!..»

      Утром назад ехали в молчании. Девушка не могла понять, доволен Артем ее танцем или нет. Переживала, что сделала что-то не так. Потому что он ни разу не улыбнулся и не перекинулся с ней ни одной фразой. Только когда пришло время уезжать, подошел и коротко сказал:

      – Пошли.

      Поскольку их путь лежал почти через весь город, полная тишина вскоре начала Анастасию тяготить.

      – Все нормально? – спросила она. – Ты не надорвался?

      Явный подкол, ну и пусть. Все же он это заслужил.

      – Нет, – хмуро буркнул Мартовицкий.

      Помолчав еще какое-то время, он, наконец, выдал:

      – Что это было вообще?

      – Ты о чем?

      – О твоем исполнении. Это откуда?

      – Импровизация.

      – Знаешь, это была ужасная импровизация, – бросил он.

      – Танцевал бы один.

      – В балете мужчина второстепенен, он просто аккомпанирует женщине.

      Она ничего не ответила. Мнение Артема на счет ее танца меньше всего волновало сейчас Анастасию. Ей аплодировали, ею восхищались. Значит, она смогла!

      Отвернулась к окну и стала раздумывать над тем, сколько неожиданностей принес этот длинный день. А завершился он совершенно непредсказуемо. Теперь Настя не знала, что и думать об Артеме. Так и подмывало с кем-то обсудить это, поделиться. Но не с Томой же, которая наверняка потом всем расскажет. И не с Катькой. Эта точно посмеется. С Таней? Но она вряд ли будет с ней общаться. Тяжело в неполных восемнадцать осознать, что ты совсем одинока и находишься в прошлом. Что, по сути, ты здесь чужая, лишняя. Что занимаешь чье-то место и самой тебя здесь быть не должно.

      – Остановлю не возле подъезда, а чуть дальше. Ты же не хочешь прослыть легкомысленной девицей, проводящей ночи с кем попало? – неожиданно развязно произнес Артем.

      – Если честно, мне абсолютно все равно.

      В блеклом утреннем свете «Волга» остановилась за углом, метрах в двухстах от парадного входа. Но они оказались не единственными, кто в столь ранний час таился у общежития. Вместо того, чтобы попрощаться с Настей, парень крайне заинтересованно уставился на черный, блестящий, будто лакированный, ГАЗ-13 «Чайка», стоявший по другую сторону дороги. Статусная по