Загадка фарфоровой балерины. Елена Андреевна Тюрина

Если данных нет, то даже самую старательную девочку отбракуют, как собаку на выставке. Можно, конечно, договориться, надавить авторитетом, дать взятку, и ребенка возьмут в балет. Но пути на большую сцену у такой балерины все равно не будет.

      Таня же была идеально сложена для балета. Ее гибкость и яркая внешность только добавляли ей очков.

      Как только объявили перерыв, Настя увидела, как Тайгрян, решительный и серьезный, быстро идет по залу к ней. Брови сведены на переносице, на скулах играют желваки.

      – Можно тебя на минутку?

      Девушка кивнула и пошла за ним в коридор.

      – Ты же Настя, да?

      Он повернулся, посмотрел ей прямо в глаза.

      – Я хотел поговорить.

      Такой худой, и в то же время мускулистый… Широкий размах плеч, в пройме горловины почти у шеи виднеется темная поросль. Томка недавно доказывала ей, что самые красивые мужчины – армяне. Тогда она спорила, а теперь готова была согласиться. Тайгрян так внимательно глядел на нее, а глаза у него оказались зеленые-зеленые! Но когда Настя вспомнила, как нежно он прижимал к себе Татьяну, тут же с раздражением вспыхнула:

      – Если ты про вас с Таней, то не переживай, я никому не скажу. И знаешь, меня это напрягает. Я за вами не следила, это вышло случайно. Тане я уже сказала, что никто ничего от меня не узнает. Не надо считать меня балаболкой и по очереди ко мне подходить!

      Теперь до того собранные в кучу брови удивленно подскочили вверх, и на лице парня появилось что-то вроде улыбки. Настя была на целую голову ниже, и, должно быть, этакий решительный, эмоциональный пассаж от столь хрупкой девчонки насмешил его.

      – Ну, хорошо, – примирительно сказал он. – Извини, если обидел, но сама понимаешь…

      Она кивнула и почти бегом вернулась в зал.

      Позитивный настрой Настю снова покинул. Все из-за этого разговора. И поврежденная лодыжка постоянно ныла. Сейчас эта боль особенно давала о себе знать. Хорошо бы попасть в этом балете на какой-нибудь задний план, чтобы ее там не было видно.

      В зале Анастасия нашла глазами Гальскую. При остальных девочках обе вели себя нейтрально – почти не разговаривали. Но если приходилось общаться, то выглядело это вполне приятельски. Из этого Настя сделала вывод, что Татьяне не привыкать скрывать свои эмоции, и артистка она на самом деле великолепная.

      – А что от тебя Пашка хотел? – тут же пристала к ней Тома.

      От волнения Настя в тот момент не заметила, как ревниво наблюдает за ними подруга.

      – Дааа… Денег хотел занять, – ответила она первое, что пришло в голову.

      – Денег? Тайгрян? – недоверчиво переспросила балерина. – Как-то не похоже на него.

      – Почему? Разве у Павла не может не быть денег?

      – У него очень обеспеченная семья. Отчим – какой-то высокий чин в милиции.

      После небольшой паузы, покосившись в сторону Татьяны, сидевшей теперь рядом на скамейке и завязывавшей ослабевшие ленты пуантов, Тома выдала:

      – Не понимаю,