Выжившие. Ханна Джеймесон

и я сел на пол по-турецки, продолжая держать платьице в руках.

      – В голове не укладывается, – произнес я.

      – Что именно?

      – Если допустить, что она попала в бак до того, как все побежали, почему ее родители не подняли тревогу?

      – Может, времени не было. Когда мы узнали про ядерные удары, выживание стало единственной целью для большинства. Возможно, им некогда было искать дочку. К примеру, боялись упустить подвернувшийся шанс уехать.

      – Они бы не уехали без нее. – Я отвел взгляд от платьица. – У вас есть дети?

      – Нет.

      – Если бы я узнал, что кто-то из моих детей пропал, я бы скорее умер, разыскивая ребенка, чем спасался сам, удрав в аэропорт.

      – Даже если бы знали, что конец света?

      – Особенно если бы знал, что конец света. – У меня дрогнул голос, но я продолжил: – Если бы, когда наступил конец света, пропал мой ребенок, то во всяком случае последнее, что она увидела бы, это как я пытаюсь разыскать ее, чтобы защитить. Хотя бы пытаюсь. И она бы точно знала, что для этого я делаю все, что могу.

      Склонив голову, София тоже села на пол:

      – Тогда почему вы остались?

      Снова укол вины, но уже по-другому.

      – Я слушал объявления. Самолетов не было. Надеялся, что со временем кто-то обязательно придет за нами – Красный Крест, или армия, или кто-то еще.

      – Я тоже.

      – Ваш муж уехал? Простите, но я все-таки спрошу: он покинул отель?

      Она снова принялась рыться в чемодане, нашла косметичку и сказала:

      – Ого, зубная паста.

      – Там две?

      – Да. Давайте не будем никому говорить о них. Бритва нужна?

      – Конечно. А вам нужны средства для ухода за волосами? Здесь есть немного.

      Мы кое-чем поменялись в косметичках для ухода и закрыли их на молнии. Я вручил Софии косметичку с косметикой, и она тут же примерила новый оттенок помады, глядя в ручное зеркальце, затем посмотрела на меня поверх него.

      – Он владелец отеля, – произнесла она.

      – В смысле?

      – Мой муж. Да, он уехал. Ему принадлежал отель. – Она встала и собрала свои вещи. – Дайте мне знать, если еще что-нибудь найдете. Пора идти работать.

      – Слушайте, а Томи знает о вашем муже? – спросил я, когда она уже открыла дверь. – Она же писала историю этого отеля.

      – Наверное.

      Внешне невозмутимая, она исчезла в коридоре. Я встал и закрыл за ней дверь.

      Я старался не вступать в разговоры с некоторыми сотрудниками, поскольку не был уверен, что меня поймут правильно, и, по правде говоря, Софию я тоже относил к тем, кто отпугивал меня. Я радовался нашей встрече, которая помогла мне преодолеть предубеждение. Возможно, оно и возникло-то потому, что я слышал, как эта высокая женщина отдает распоряжения на кухне.

      Для женщины она казалась слишком безразличной к мертвому ребенку. Но, с другой стороны, сейчас восприятие искажено. Все, чем мы жили раньше – наши прошлые жизни, – едва ли имело значение. Мы проживали день за днем и больше не помнили людей, которых не любили, поступки, которые нас расстраивали и заставляли выказывать недовольство в Интернете, статусы в Фейсбуке, от которых