Пиво, стихи и зеленые глаза (сборник). Михаил Ландбург

я позвоню?

      Она покачала головой.

      – Нет? – спросил он.

      – Зачем вам? – она задумчиво посмотрела в окно. – Я старше вас…

      – Правда?

      – Разве не заметно?

      – Я подумал, что…

      – Я просто решила немного пройтись… – перебила она. – Потом был дождь, и стало холодно… Сосиски были горячие… Теперь дождя больше нет…

      Он положил деньги на столик, и они пошли к выходу.

      – Надо же: мы с вами живём в одном городе, – сказал он.

      – И что с того?

      Заглянув в её лицо, он надеялся увидеть улыбку, но женщина не улыбалась.

      – Если, – прошептал он, – если захотите ко мне в гости, то… Если вдруг…

      – Нет!

      – Нет?

      Она пожала плечами:

      – Решили побаловаться? – спросила она.

      Он тоже пожал плечами:

      – Пожить! – ответил он.

      Она замедлила шаг и тихо проговорила:

      – Балуетесь жизнью?

      Он улыбнулся:

      – Она-то ведь нами балуется…

      Женщина опустила глаза. Он ждал, что она что-нибудь скажет. Она не сказала.

      – Бывает, что ждать некого, – проговорил он, – но, тем не менее, ждёшь… Вы не из таких?

      – Не из таких! – отозвалась она.

      Он покачал головой.

      – Я даже не знаю, как вас зовут, – сказал он.

      Она назвалась:

      – Вайнер!

      – Это ваша фамилия?

      – Верно!

      – А имя?

      – Вайнер – этого достаточно…

      – Достаточно для чего?

      – Вот именно, для чего?

      Небо опустилось совсем низко и стало быстро темнеть.

      – Я пройдусь еще, – сказал он, не трогаясь с места.

      – Прощайте! – весело проговорила женщина и перевела взгляд на угловое здание в конце улицы.

      – Ваш дом – там?

      – Мой дом – во мне, – она уходила широким торопливым шагом.

      Он видел, как женщина входила в подъезд углового здания, и вдруг подумал: «Кажется, моё сердце скулит».

      Побродил ещё.

      Подумал о всякой всячине.

      Всё казалось несущественным.

      Повернул к себе домой.

      В комнате было, как в рассказе Хемингуэя, светло и сухо. Включив проигрыватель, он слушал ля-минорный концерт Шумана.

      Закрыл глаза.

      Расслабился.

      Открыл глаза.

      Посмотрел на книжную полку, на тёмное окно, на узкий диван, на свои руки.

      Снова закрыл глаза.

      Вернулся к Шуману и, вдруг вздрогнув, подумал: «Что со мной?..»

      Книжная полка.

      Тёмное окно.

      Узкий диван.

      Ночь.

      Шуман.

      Набрал по сотовому 114:

      – Девушка, поможете отыскать номер телефона госпожи Вайнер?

      – Помогу! – ответила девушка и помогла.

      Заставляя себя не торопиться, он считал: «Один, два, три…»

      Шуман… «Карнавал»…

      «Семь, восемь, девять…»

      Он обожал Шумана.

      «Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать…»

      Он обожал всех трёх парней на букву «Ш»: Шопен, Шуберт, Шуман.

      «Двадцать один, двадцать