Вещие сестрички. Терри Пратчетт

а я все равно взял табуретку и полез, когда тетя отлучилась из дома. Она вернулась, а я не заметил; я никак не мог как следует ухватить миску, и та разбилась об пол. Тетя открыла дверь и посмотрела на меня: вот такой же точно взгляд получился у ведьм. Но хуже всего то, что они об этом сходстве знали».

      – Недружелюбно, – повторил герцог.

      – Да, сир.

      Герцог побарабанил пальцами левой руки по подлокотнику трона. Сборщик снова откашлялся.

      – Вы… вы же не отправите меня назад к ним?

      – А? – переспросил герцог и раздраженно отмахнулся. – Нет, нет. Вовсе нет. Просто заскочи сейчас к палачу, спроси, не сможет ли он тебя пристроить.

      Сборщик благодарно глянул на правителя и поклонился.

      – Да, сир. Сию минуту. Благодарю, сир. Вы так…

      – Да, да, – рассеянно перебил лорд Флем. – Ступай. – И остался один в огромном зале.

      Снова шел дождь. Время от времени отваливался очередной кусок штукатурки и разбивался о пол. Стены с хрустом оседали все сильнее. В воздухе пахло, как в старом погребе.

      Боги, как же он ненавидел это королевство.

      Такое крохотное, всего сорок миль в длину и, может, десять в ширину. Практически целиком суровые горы с льдисто-зелеными склонами и острыми пиками или густые дремучие леса. В таком королевстве в принципе не должно быть проблем!

      А вот чего герцог уразуметь не мог, так это ощущение глубины ландшафта. Словно в нем заключалось слишком много географии.

      Флем встал и прошел к балкону, откуда открывался непревзойденный вид на деревья. И зеленые исполины посмотрели на него в ответ.

      Герцог буквально кожей ощущал недовольство. Странно, ведь народ не возражал против его правления. Они вообще редко против чего возражали. Веренс по-своему пользовался популярностью. На похороны собралось немало людей: Флем припомнил их торжественные лица. Неглупые. Совсем неглупые. Просто деловые, словно дела королей их не сильно занимали.

      Это молчаливое безразличие раздражало герцога почти так же сильно, как деревья. Старый добрый бунт пришелся бы очень кстати. Можно было бы поймать и повесить кого-нибудь, нагнать грамотный драматизм, столь важный для правильного развития государства. Ведь как заведено на равнинах? Если ты кого-то пнул, тебя пнут в ответ. А здесь? Замахнешься на кого-то, а он просто отойдет в сторону и терпеливо дождется, когда ты промажешь. Как можно войти в историю, правя такими людьми? Да их подавить можно не больше, чем продавить матрас.

      Он поднял налоги и сжег пару деревень, просто чтобы показать всем, с кем они теперь имеют дело. Вот только никто особо не проникся.

      А теперь еще эти ведьмы. Мысли о них не давали герцогу покоя.

      – Шут!

      Дурак, что мирно дремал за троном, в ужасе проснулся.

      – Да!

      – Иди сюда!

      Шут несчастно прозвякал куда было велено.

      – Скажи, здесь всегда льет дождь?

      – Помолвите, дяденька…

      – Отвечай на вопрос, – перебил лорд Флем с железным терпением.

      – Иногда прекращается, сир. Уступает черед снегу. А иногда