Союз молодых. Владимир Тан-Богораз

белые потоки мелькнули на снежном «убое» словно следы от полозьев, переметенные острыми грядками сыпучего снега. Дука только махнула рукой.

      – Какая дорога!.. Наши собственные лыжницы… Мы закружали…

      Уклоняясь от бешеного ветра, они описали полный круг и вышли на собственный след. На открытых местах в пургу «кружают» не только люди, но даже степные лошади и дикие олени.

      – Пойдем, – сказала решительно Дука. – Я поведу тебя.

      Она подошла и обвязала ему локоть концом пояса, другой конец замотала себе за рукав и пустилась вперед, низко надвинув олений кокуль[10] на лицо и опираясь на посох. Они шли гуськом, как ходят связанные в бурю. Теперь ветер дул им прямо в спину, и они старались не уклоняться в сторону. Лишь бы идти прямо, куда-нибудь непременно выйдешь. Час или два они ломали лыжами переметенный «убой», подвигались медленно и трудно, как будто и ноги их были, как руки, связаны.

      – Берег! – крикнула неожиданно Дука, поворачивая голову и стараясь перекричать метель.

      – Вижу! – ответил Викентий.

      В тумане мелькнули холмы, словно сгущенные тучи, чуть отделенные от общего хаоса.

      – Ах!

      Викентий Авилов двинул обеими лыжами сразу и вдруг ощутил, что лед его больше не держит.

      – Берегись! – крикнула Дука, отбегая назад, но было уже поздно. Твердый «убой» разлезся под ногами Викентия, как рыхлая корка, и он провалился по пояс в холодную жгучую воду.

      То была «наледь». Горная речка, промерзнув до самого дна, гнала набегающую воду поверх льда, и эта живая струя из лощины выбегала на грудь озера, скопляясь глубокой лужей, проедая внизу матерый лед, а сверху покрываясь новою тонкой корой. Такие наледи часто встречаются на горных потоках, особенно весною.

      Викентий и Дука действительно добрались до берега, но, прежде чем выйти на землю, провалились в полярную зажору.

      – Держись! – крикнула Дука. Она успела отбежать на закраину твердого льда.

      Выгибая свой стан и напрягая руки, она потянула за пояс. Викентий выполз из зажоры, как огромная нерпа, и поволокся на брюхе к безопасной закраине. Потом сбросил с ног обломки лыж и с усилием встал на ноги. Его меховая одежда была напитана водой и облеплена снегом, и он походил на рыхлый ком, какой ребятишки катают, чтобы вылепить бабу.

      – Скорее! – торопила Дука. – Обмерзнешь!..

      Она шла вперед, волоча за собою измокшего спутника. Викентий тащился через силу. Платье его леденело, особенно снизу, а ноги местами горели, а местами стали нечувствительны и тверды, как дерево.

      Снег становился все мягче и глубже. Они подошли к нависшему обрыву скалистого берега, где было углубление вроде небольшой пещеры. Оно было набито снегом сверху донизу. Викентий повалился на снег, но Дука сбросила лыжи и стала раскапывать лыжной доскою сугроб. Углубление очистилось, и снежный вал вырос впереди, давая защиту от ветра.

      – Иди сюда! – позвала она спутника.

      Викентий кое-как переполз в убежище. Тело его, покрытое коркою мокрого льда, не

10

Капюшон.