Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус. Андрей Посняков

Ладно! Не станем сейчас виноватых искать, о другом думать надо – как проблему решить, исправить. Короче, где соль взять?

      – Известно где – на базаре, в Смоленске, – подал голос Демьян. – Только вот не на что нам пока соль покупать – цены-то поднялись. Татары, рыцари – караваны редко ходят, да и зимы нет – нет и дорог, и с охотою сам, господине, знаешь, не очень.

      – Ясно, – Павел поднялся на ноги. – Значит, по-другому поставлю вопрос – где нам на соль серебришка раздобыть? Причем по-быстрому. Сам же и предложу – найти купцов да с караваном их сопроводить… скажем, до Турова или на Волынь даже. Что смотрите? Понимаю, хотите сказать, что никто неизвестных людей не наймет. То так, не спорю. Но я самолично дружину свою поведу, а боярин Заболотний – все ж имя известное. И не бойтесь – на усадьбе воинов оставлю с избытком.

      – То все так, господине, – Демьян с тиуном переглянулись. – Только где ж тех купцов сыскать?

      Ремезов хитро прищурился:

      – А мы про то сведущего человека спросим – Митоху! Я как раз вот только что о нем вспомнил. Ну-ка, Демьяныч, сбегай, позови.

      Они двинулись в путь через неделю, когда грянул морозец да запорошило снегом дорожную грязь. С боярином отправились в путь двадцать воинов во главе с Гаврилой и Нежданом, кроме них еще с десяток обозников – на санях-волокушах везли подарки сюзерену – смоленскому князю, давно уже пора было везти. Еще, конечно – Митоха, как же без него-то? – да Окулко-кат – тот сам вызвался, из любопытства, больно уж хотелось иные места посмотреть. А еще прибился по дороге Охрятко – рыжий беглый слуга – надоело, видать, в Курохватове прятаться, хозяина, защиту себе искал.

      Ремезов глянул на парня с усмешкою – слишком уж несуразен был: армячок рваненький, веревкой простой подпоясанный, да еще треух засаленный, да лапти, обмотки – дрянь.

      Подумал молодой боярин да махнул рукой:

      – Ладно, может, и с тебя толк какой будет. Иди, вон, к обозным… Парни, в поршни его обуйте, кабы лапти свои раньше времени не сносил да босиком по снегу не бегал.

      По совету Митохи ехали Полоцким шляхом, меж холмами, низинками. На реках да болотах уже добрый лед встал, хорошо продвигались, ходко, в день верст по тридцать делали, что и сказать – словно птицы летели. Да по такой-то дорожке – сам бог велел. Иногда встречались на пути обозы санные – тоже в Смоленск, на ярмарку, ехали. Митоха многих знал, здоровался, с иными вместе и ночевали, разбивали походные шатры, жгли костры, Окулко-кат доставал гусли.

      Через три дня пути на четвертый выехали к Днепру, дальше путь шел по льду, уже запорошенному белым искрящимся снегом. С погодою повезло, почти весь путь неторопливо кружил, падал мягкий снежок, а сквозь разрывы легких золотисто-палевых облаков частенько проглядывало солнышко.

      А на пятый день, прямо с утра, едва выбрались из-за излучины – показался на вершине пологого холма высокий островерхий храм, вокруг которого группировались иные строения.

      – Обитель Троицкая, – сняв шапку, перекрестился Митоха, а следом за ним и все. – Дальше еще