Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус. Андрей Посняков

да наемник – никакие не свидетели, даже при всем их желании. Кто за их слова поручится? Знамо дело – никто.

      Так что Телятникова другим путем наказать надо. И наказать обязательно, иначе обнаглеет вконец!

      Даже Митоха – и тот ухмыльнулся:

      – Ты, господине, Телятыча-то теперь пожжешь. И поделом.

      – Нет! – резко возразил молодой человек. – Пожечь – горе лишнее всем причинить. Ладно сам Телятников, а люди его – смерды, холопы, закупы – чем виноваты? Тем, что их хозяин – козел? По-иному б боярина прищучить…

      – Убил бы? – пленник вскинул глаза.

      – Не убил бы, – презрительно отмахнулся Павел. – Но – проучил. Так, чтоб мало не показалось.

      Митоха совсем по-детски хихикнул:

      – Понимаю, ославил бы на все княжество.

      И, чуть-чуть помолчав, добавил:

      – Пожалуй, и я мог бы тебе в этом помочь – Телятыч-то мне должен… всем нам должен был. Нанял, да так еще и не заплатил – обещал только.

      – И много обещал?

      – По пять серебрях немецких. Каждому.

      Ремезов покачал головой:

      – Да-а… негусто. Что ж согласились-то на такую малость?

      – А нынче, господине, без поддержки боязно, – откровенно пояснил наемник. – Князья друг с другом собачатся, орденские немцы лезут, литва, татары еще. Маленькому человеку одному – пропасть ни за что. Вот и прибились.

      – Не к тому вы прибились, – усмехнулся Павел.

      Митоха согласно кивнул:

      – Теперь вижу, что не к тому.

      – Ты, кажется, против Телятникова помочь обещал? – Ремезов вновь вернул допрос в деловое русло. – Как?

      – Ездит Телятыч по праздникам в одно село вольное, там не смерды живут – просто крестьяне, люди. Никому ничего не должны, ну, старому Всеволоду-князю, конечно, платят…

      – Короче!

      – А короче, боярин, так: он, Телятыч-то, и посейчас там у одной зазнобушки ночевать собрался. О том сотоварищ мой молодший, Игнатко – поболе моего ведает, – пленник прищурился. – Его и спросите. У него в том селе – Курохватово называется – дружок один есть – Охрятко.

      – Ага, спросить, – не сразу понял боярич. – И где мы этого Игнатку сыщем?

      – А чего искать? Вы его и так имали уже.

      Павел негромко рассмеялся:

      – А-а-а, так это тот, второй… вернее – первый. Погодь! Что-то я не пойму – в чем твоя-то корысть?

      – На службу к тебе попроситься хочу, – честно признался Митоха. – Язм, господине, не в поле найденный, с воинским делом знаком сыздетства. Много не возьму – корм, коня, да какое-никакое жилище – могу в хоромах, за печкою, могу в избенке какой.

      Ага, хоромы ему – вот это нахал!

      – Этак ты еще и девку попросишь.

      – Не, господине, девку я и сам отыщу. Не сумлевайся, служить те буду верой и правдою, уж куда как лучше, чем гнусу Телятычу… Ну, так как?

      – Подумаю о тебе.

      Встав, Ремезов позвал слуг, велев увести пленного… и привести другого – Игнатку. А заодно кликнуть и ката.

      Трясущийся, как осиновый лист, Игнатко, углядев палача, сразу же бросился на колени, заплакал:

      – Не