Земля последней надежды – 2. Время рыжего петуха. Всеслав Чародей 2.2. Виктор Некрас

упрямо мотал головой и тряс гривой. Не шёл.

      Вои сгрудились рядом – их кони тоже беспокоились, хоть и не так сильно, как княжий. Всеслав спешился, погладил коня по храпу, успокаивая:

      – Ну, Воронко, чего ты?

      Конь храпел, косил налитый кровью глаз, пятился.

      Князь гневно глянул опричь.

      – Кто мне скажет, чего с ним?

      – Чует что-то, – глубокомысленно сказал рыжий вой, такой же мальчишка, как и князь, только прошлым летом опоясанный.

      – Вестимо! – бешено фыркнул князь, ожёг парня взглядом. – А что чует-то, Несмеяне?

      – А эвон, – коротко сказал пестун Брень, указывая плетью на опушку. И вои тут же умолкли.

      В тени деревьев, в чапыжнике – не вдруг и увидишь – стоял огромный медведь. Лесной хозяин. Священный зверь самого Владыки Зверья Велеса.

      Стоял на задних лапах, тихо урчал, неотрывно глядя в сторону людей. Не двигался с места. Словно ждал чего-то.

      Другой молодой вой, русоволосый сын воеводы Бреня потянул из налучья лук.

      – Покинь! – прошипел Всеслав неожиданно сам для себя – его словно накрыла чья-то могучая воля, он понял – стрелять сейчас нельзя ни в коем случае. – Оставь лук, Витко!

      Парень замер. Сквозь храп коней слышно было только, как стало чуть громче сопение медведя. Зверь не двигался.

      Ждал.

      Всеслав спешился, бросил поводья Несмеяну.

      Шагнул навстречь зверю.

      – Княже! – закричал парень шёпотом.

      – Смолкни, – коротко велел вою Брень, толкнув кулаком в бок, и Несмеян тут же умолк, как отрезало – дух перехватило от несильного вроде бы тычка дружинного старшого и княжьего пестуна. Ишь чего выдумал, вой, – князю перечить. Видано ль?

      Дружина сгрудилась за спиной – два десятка неробких парней и мужей, бывавших уже и в походах и в боях, стояли словно испуганные дети, глядя в спину своего господина, который походил вплотную к чудищу.

      Так, словно делал это каждый день – спокойно и уверенно.

      Так, словно знал, что делает правильно.

      А может и знал. Князья всегда ведают верное решение. А как только перестают ведать, так и князьями быть перестают.

      Всеслав приблизился к медведю сажени на полторы, остановился, глядя в глаза зверю. Лесной Хозяин бурой глыбой навис над головой, маленькие глазки глядели пристально, мерцая тусклым багровым огоньком.

      На несколько мгновений для князя перестало существовать всё – и княжество, и Полоцк, и смятённые вои позади. Всего на несколько мгновений. Потом зверь, фыркнув, словно отгоняя муху, мотнул головой в сторону от леса, к северу, коротко рявкнул, пал на четыре лапы и мгновенно скрылся в чаще – бесшумно, словно призрак.

      Князь, вздрогнув, очнулся.

      Медведь исчез, словно наваждение. За спиной нарастал конский топот – вои уже скакали к нему, испуганные и обрадованные.

      – Да ты что ж, княже? – недовольно бросил Брень. – Разве ж так можно?!

      – Угомонись,