Земля последней надежды – 1. Дети конопатого бога. Всеслав Чародей 2.1.. Виктор Некрас

онемел. Он не знал, что ответить.

      Не знал.

      А Всеслав, меж тем, отложил писало и, подняв голову, сказал:

      – Я переписал, наставниче.

      – Ладно, – мягко ответил Анфимий. – Отдохни пока.

      Да.

      Тогда он так и не смог ответить княжичу, который своими словами смог посеять в нём сомнение (нет, нет! не смог! не может ребёнок такого!) в вере. И потом, когда урок закончился, и княжич вместе с холопом ушёл обратно в детинец, он, Анфимий долго молился, упрашивал господа наставить его на путь истинный, и внушить ему, как правильно ответить дитяти, как не отворотить его от лика господня.

      Впрочем, на следующий день Всеслав уже не повторил своего вопроса, и он, Анфимий, вздохнул с облегчением, посчитав вопрос княжича за мгновенный каприз, о коем забывают на другой день. Недостойна была та радость, но он, пресвитер, ничего не мог тогда с собой поделать. В конце концов, может, такова и была божья воля, о которой он умолял ночью – чтобы княжич забыл о том, что спрашивал.

      И потом, когда они читали главу об истреблении Содома и Гоморры, как он боялся, что княжич снова спросит о том же. Но Всеслав смолчал, хотя и опять морщился во время чтения. Видимо, понял уже тогда, что ответа не будет, что он, Анфимий, не сможет ему ответить.

      И не захотел унижать учителя.

      А может и не так, – тут же возразил себе пресвитер. – Может, он теперь просто презирает меня.

      А Всеслав вдруг спросил, не поднимая головы:

      – Наставниче, дозволь спросить?

      Сердце захолонуло. Как тогда! Опять, как тогда! Что же он спросит теперь?!

      – Спрашивай, чадо.

      – А какая вера самая правильная?

      – Ты чего, чадо? – изумился Анфимий. – Наша, конечно. Православная!

      – Значит, избранный народ это мы, русь?

      – Почему? – непонимающе спросил Анфимий. – С чего ты взял?

      – Ну как с чего? – в свою очередь удивился Всеслав. – Ведь мы же сами возжелали стать христианами, ты это мне сам говорил. Князь Владимир Святославич, мой прадед, он же даже воевал с Царьградом, чтобы окреститься! Ведь так! Значит, господь должен любить нас больше, чем остальных…

      – Ты не прав, сыне, – покачал головой пресвитер и привычно усмехнулся, видя, как Всеслав привычно же дёрнулся, но смолчал на обращение «сыне». – «Избранный народ» означает совсем не то, что ты подумал. Оно значит, народ был избран господом, чтобы в нём родился человек, сын божий, пророк, который смертью своей искупит грехи всех людей.

      – Значит, избранный народ – иудеи? – подавленно спросил Всеслав.

      – Ну да.

      – Но зачем тогда?

      – Что – зачем? – опять не понял пресвитер. Этот мальчишка сведёт его в могилу!

      – Зачем тогда мы крестились? – непонимающе ответил Всеслав. – Ведь если бог избрал иудеев, значит, и сын его – иудей. При чём тут мы? У нас своя вера была.

      А все иные веры – они неверны. Ложные.

      – Почему? Откуда это известно?

      – Потому что так сказал бог, – раздражение