Заряд воображения. Дарина Александровна Стрельченко

Положим… Я разрешил бы им встретиться. Но не сейчас. Не сразу.

      – Почему?

      – Вы согласны, что её поведение и характер следует проанализировать? Инженерам-генетикам давно пора взяться за граничный ген. Я уверен, крупные перегибы позади, пришло время работать над нюансами.

      – Разумеется, – сухо кивнул Щуман. – На ловца и зверь бежит.

      – Да и вообще, – воодушевившись, продолжил фон Зин. – Разобраться в этой ситуации с чёрным рынком в Лазове, с тем, что она прятала и продавала материалы… Это ведь против закона. Она, конечно, не шпион, но закон однозначно нарушала, и не раз. Если захотите, можно привлечь прессу и осветить это дело как показательное разбирательство над… да хоть над тем же диссидентом!

      – Арнольд! – воскликнул Щуман. – Вы не перегибаете палку? Она девочка! Ей семнадцать. Какое разбирательство?!

      – У закона нет возраста, – мрачно ответил фон Зин. – Но я не настаиваю. Это, опять же, ваше желание – приструнить инакомыслящих. Я лишь предложил идею.

      – Вы хотели предложить, что делать с Яниной сестрой, а не как расправляться с диссидентами!

      Граф пожал плечами. Плотная серая ткань собралась гармошкой – пиджак был ему явно великоват.

      – Не хотите – не надо.

      – Отложим этот вопрос до собрания совета, – раздражённо кивнул Щуман.

      – А что касается сестёр… Хотите поизучать эту Яну – доведите до предела. Внутреннее напряжение обостряет все без исключения характеристики, и физические, и психологические. Поиграйте с ней. Пригрозите, побалуйте, кнут и пряник – прекрасные, проверенные средства. Когда соберёте достаточно статистики – пожалуйста, отдавайте ей её сестру, потакайте прихотям, делайте что хотите…

      – А потом?

      – Господин Щуман, эта девочка вас заколдовала, что ли? Вы ведь, кажется, не впервые сталкиваетесь с подобным. Не мне вам рассказывать, как поступают с отработанным материалом!

      Щуман несколько раз быстро кивнул. Поддёрнул рукав, посмотрел на часы на правом запястье и щёлкнул по квадратному стеклу экрана.

      – Кофе с имбирём и биографию Яны Каминовой. Четыре эпизода. Самое раннее, последнее перед арестом и что-нибудь, эмоционально окрашенное ярче прочих.

      Стараясь не думать о том, как Яна недоумевает, нервничает, злится, расхаживая по допросной, он поднялся в свой кабинет, устроился на узком диване и положил на колени планшет.

      – Покажите мне ваше прошлое, госпожа Каминова, – пробормотал он, кладя под язык капсулу энергетика и откидываясь на мягкую спинку. – Покажите…

      ***

      Ночная нянечка подхватила вопящую черноволосую девчонку – та визжала, вертелась и вырывалась из рук, а напоследок смахнула со стола директрисы очки. Под вопли «Чертовка! На опекунство завтра же!» нянечка выбежала из кабинета с пятилетней безымянкой на руках.

      Дежурная, которой сдали девочку, промучилась с крикуньей до рассвета и в конце концов отвела её в пустующую карантинную спальню. Пнула, включая, старый обогреватель и, отцепив девчонку от своего подола, вышла вон.

      Это