Сердце обалдуя. Пелам Вудхаус

Над ним – густой кустарник, за ним – камень, за камнем – дерево – и никакой возможности как следует замахнуться. Бредбери горько улыбнулся. По иронии судьбы чуть поодаль находился прекрасный островок гладкого дерна, откуда он с удовольствием выполнил бы второй удар.

      Бредбери кинул печальный взгляд в сторону Ботта. Однако того не было видно за кустами. И тут ему в голову пришла шальная мысль. «А что, если?..» – подумал он.

      Недаром Бредбери Фишер тридцать лет провел на Уоллстрит.

      В этот миг он вспомнил, что не один. Рядом стоял кэдди.

      Бредбери пригляделся к своему помощнику, на которого до этой минуты не обращал внимания. Кустистые брови, усы, как у моржа, немолод, лет за сорок. Чутье подсказывало Бредбери, что кэдди – свой человек. Он немного походил на Спайка Хаггинса, вора-медвежатника, с которым Бредбери сидел в Синг-Синг. Ему подумалось, что кэдди умеет держать язык за зубами и на него можно положиться. Будь кэдди каким-нибудь болтливым мальчишкой, риск был бы слишком велик.

      – Кэдди, – окликнул Бредбери Фишер.

      – Да, сэр? – отозвался кэдди.

      – Платят-то здесь небось мало?

      – Верно, сэр.

      – Хочешь пятьдесят долларов?

      – Я предпочел бы сотню, сэр.

      – Да, конечно, сотню.

      Бредбери вытащил из кармана пачку банкнот и выбрал сто долларов. Затем, наклонившись, поднял мяч и поместил его на благословенный островок. Кэдди понимающе склонил голову.

      – Неужели ты выбрался оттуда одним ударом? – воскликнул Глэдстон Ботт несколькими мгновениями позже. – Одним?!

      – Очень удачный удар получился.

      – Точно не шесть очень удачных ударов?

      – Мяч хорошо упал, прямо на открытое место.

      – Ну-ну! – покачал головой Глэдстон Ботт.

      – Что ж, у меня всего четыре удара.

      – Четыре – пять, – буркнул Глэдстон Ботт.

      – Осталось две лунки, – бодро сказал Бредбери.

      Бредбери Фишер с легким сердцем приготовился к первому удару на семнадцатом поле. Матч практически выигран, думал он. Секрет гольфа в том, чтобы преодолевать препятствия без лишних ударов. Оказалось, что главное в этом деле – найти благоразумного, придерживающегося самых широких взглядов кэдди. Бредбери ничуть не расстроился, когда мяч после его удара ушел в густую траву, но для виду выругался:

      – Ах, чтоб тебя!

      – Не переживай, – сказал Глэдстон Ботт, – наверняка кто-нибудь обронил там резиновый коврик, и мяч, конечно же, угодил прямо на него.

      В словах Ботта послышались язвительные нотки, и это не понравилось Бредбери. С другой стороны, Глэдстон Ботт ему вообще не нравился, и что с того? Он отправился к мячу и обнаружил его под кустом.

      – Кэдди, – окликнул Бредбери Фишер.

      – Сэр? – отозвался кэдди.

      – Сотня?

      – Сто пятьдесят, сэр.

      – Сто пятьдесят, – согласился Бредбери Фишер.

      Глэдстон Ботт еще возился на фервее, а Бредбери уже выбрался