Неприметный холостяк. Пелам Вудхаус

каньонов, где мужчина – это мужчина. Если хотите знать мое мнение – кто-то опять подсунул ему дрянную книжонку про Запад.

      – И ничего нельзя поделать?

      – Можно. Будь у меня время, я б вправила ему мозги. Прекратила б выдавать на карманные расходы, и точка! Но – требуется время! А тут остался всего какой-то час до обеда, такого важного! Приглашены самые богатые и знаменитые люди Нью-Йорка. Гости вот-вот явятся, а Сигсби наотрез отказывается надевать парадный костюм. Твердит, что настоящему мужчине достаточно отрезать бок от подстреленного бизона да зажарить мясо на костре под ночным небом. А мне теперь, хотела б я знать, что прикажете делать?!

      Лорд Ханстэнтон раздумчиво покрутил усики.

      – Н-да, тупиковая ситуация…

      – Я подумала, вот если б вы поговорили с ним…

      – Сомневаюсь, что выйдет толк. А на обеде без него не обойтись? – Тогда нас за столом будет сидеть тринадцать человек.

      – Понятно… – Лорд улыбнулся. – Придумал! Пошлите-ка к нему мисс Уоддингтон!

      – Молли? Думаете, ее он послушает?

      – Он очень ее любит.

      Миссис Уоддингтон призадумалась.

      – Пожалуй, попробовать стоит… Поднимусь наверх, взгляну, одета ли она. Молли очень мила, правда, лорд Ханстэнтон?

      – Очаровательна, очаровательна.

      – Люблю ее как родную дочку.

      – Это видно!

      – Хотя, разумеется, я не потворствую ее глупостям. В наши дни столько девушек испорчены глупым потворством…

      – О, как верно!

      – Я так хочу, лорд Ханстэнтон, чтоб в один прекрасный день она вышла замуж за хорошего человека!

      Прикрыв дверь за миссис Уоддингтон, английский пэр несколько минут стоял, погрузившись в глубокие размышления. Скорее всего он прикидывал, когда, самое раннее, удастся получить коктейль. А может, размышлял и над чем покрепче. Хотя что может быть крепче коктейля?

      2

      Миссис Уоддингтон поплыла наверх и остановилась перед дверью на второй площадке.

      – Молли!

      – Да, мама?

      Миссис Уоддингтон нахмурилась. Сколько раз она просила девочку называть ее «maman»!

      Ну да ладно! Это пустяки, сейчас не до того. Она опустилась в надсадно застонавшее кресло. Какой бы сильной миссис Сигсби ни была, она, как и кресло, могла вот-вот сломаться.

      – Господи, мама! Что случилось?

      – Отошли ее! – шепнула миссис Уоддингтон, кивнув на горничную.

      – Хорошо, мама. Джули, вы мне больше не нужны. Я справлюсь сама. Дать воды, мама?

      Молли ласково и встревоженно смотрела на мачеху, жалея, что у нее нет ничего покрепче воды. Покойная мать воспитала ее в глупом, пуританском духе, как раньше все старомодные мамаши воспитывали дочерей: каким бы невероятным ни показалось это в наше просвещенное время, Молли, достигнув двадцатилетнего возраста, не пила крепких напитков. Сейчас, глядя на мачеху, хватавшую ртом воздух точно лось, на которого свалилась беда, Молли пожалела, что она не из тех здравомыслящих, современных девушек, которые всегда таскают при себе фляжку, инкрустированную драгоценными камнями.

      Хотя