Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом. Малика Ферджух

что, будь она, как Манхэттен, близорука, наверняка бы тщательно это скрывала. Эддисону она уж точно понравилась бы меньше с буферами на носу.

      Она закрепила шляпку булавкой, расправила складки розовой вуалетки.

      – Вы куда сегодня? – спросила Манхэттен.

      – На новый фильм с Джеймсом Стюартом. Называется, кажется, «Удавка» или что-то в этом роде.

      – «Веревка».

      – Что?

      – Фильм называется «Веревка». Удивительно всё-таки, что ради банального киносеанса ты выпросила у меня чесучовое[16] платье-футляр и на два часа оккупировала ванную.

      – Я хочу быть в пике своей красоты, когда Джимми Стюарт будет смотреть на меня с экрана. А ты куда-нибудь идешь?

      – Слава богу, нет. Завтра у меня тяжелый день. Первая репетиция в «Рубиновой подкове». Я четырнадцатая слева в кордебалете. Так что сегодня вечером – ромашка, грелка под одеяло и… баиньки.

      Вздернув подбородок, Пейдж в последний раз придирчиво рассмотрела линию бровей.

      – По правде сказать, – вздохнула она, – в твоем платье я выгляжу на целых полгода старше.

* * *

      Неоновые огни «Платинума» слепили сквозь ветровое стекло. Хэдли выскочила из такси.

      – Сдачу! – гаркнул шофер.

      – Оставьте себе. Накопите на «Плазу».

      Тридцать два цента… Такие широкие жесты ей совсем не по средствам, а такси и вовсе чистое безумие, но время поджимало. На 8-й авеню ветер раздувал навес с монограммой «Платинума» и синие с золотом фалды ливреи Отто, швейцара, отгонявшего машины гостей на стоянку. Порывы один другого сильнее толкали Хэдли к служебному входу.

      – Привет, Ник. Мистер Тореска пришел?

      Портье покачал головой. В раздевалке Хэдли застала Ванду, уже в форме.

      – Я толстею? – спросила ее Ванда. – Или это мир подсел?

      Красивая смуглая брюнетка Ванда Уньялунга каждое утро разглаживала волосы утюгом и мазалась светлым тональным кремом, чтобы скрыть карамельный цвет кожи полукровки. Она жила в Гарлеме, что тоже скрывала. Узнай кто правду, это стоило бы ей места, ибо в «Платинуме» дискриминация распространялась и на служащих. Она была кубинкой, но знала об этом только Хэдли.

      – Мистер Тореска здесь?

      – Он не заметил твоего опоздания, если ты об этом. Марго Ченнинг оказала нам честь поужинать здесь, так что он бегает как подорванный.

      – Марго Ченнинг!

      Это был один из плюсов ее работы: возможность видеть за столиками «Платинума» всех звезд нью-йоркской сцены компенсировала боль в ногах и мозоли на пятках. Хэдли молниеносно разделась и натянула рабочий костюм.

      Формой сигарет-гёрл в «Платинуме» был белый редингот[17], отделанный золотым шнуром, длиной чуть ниже бедер. Из-под него девушки демонстрировали ножки, обтянутые черным нейлоном; наряд дополняли огромный бант из тафты на ягодицах и лакированные ботиночки.

      Хэдли побежала в туалет причесаться и попудриться. Следом пришла Ванда, за ней Пегги, третья сигарет-гёрл в клубе.

      – Через

16

Чесуча́ (кит. чи-сун-ча, чусуча) – плотная ткань из шелковых нитей, обычно имеет естественный кремовый или песочный цвет. Была в большой моде в 1940-е годы.

17

Редингот – удлиненный приталенный жакет, первоначально – часть костюма для верховой езды.