Боба нет. Мег Розофф

привязал погоду к собственному настроению, и теперь, когда он был весел, сияло солнце, а когда несчастен, шел дождь и разражалась буря, чтобы уж и всем другим никакое счастье не светило. Когда же мистер Б спросил в конце концов (изобразив превеликое уважение, коего не испытывал), как все это сможет работать в ансамбле, Боб, по всему судя, вопроса не понял, и мистер Б погрузился в уныние еще пущее.

      И в конце концов Боб благословил все созданное им бесформенное извращение, но успел совершить напоследок акт творения настолько опрометчивый, настолько пугающий, самоубийственный и неуместный, что мистер Б вмиг почувствовал: его необходимо как-то остановить. Он сотворил человека по образу своему и дал ему владычествовать над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле.

      Что, как мог видеть всякий, было готовым и верным рецептом катастрофы.

      И когда, наконец, в день шестой Боб расслабился (на манер самодовольной бестолочи, коей, как окончательно убедился мистер Б, и был) и сказал, что это очень, очень хорошо, просто поразительно хорошо, прибавив, что теперь он хотел бы отдохнуть, потому как творение его утомило, мистер Б в ужасе уставился на него и подумал: лучше бы тебе, приятель, было отдыхать как можно дольше, потому как ты только что сотворил на твоей бесценной маленькой планете чудовищную кашу, и едва твои оголодалые рыбы, и птицы, и идиотские плотоядные со спинными хребтами, острыми зубами и крошечными мозгами сойдутся все вместе, начнется кровавая баня.

      И стоило ему так подумать, первый лев сожрал первую антилопу. И пришел к заключению, что это было и вправду очень хорошо.

      Чем больше мистер Б размышлял, тем сильнее тревожился. Ему навязали не просто Боба, но и целую расу созданных по образу его тощих надменных недоумков. Мистер Б представлял себе «очень хорошо» несколько иначе, получившееся нельзя было назвать даже посредственным или жалким, оно было не чем иным, как еще одним шагом по пути к вечному проклятию.

      Каковым в значительной мере и оказалось.

      7

      – Как чудесно, что ты позвонила, Люси, милочка. Ничего дурного не случилось?

      – Позвонила ты, мама. И разумеется, ничего дурного не случилось.

      – Ну, я тебя надолго не задержу. Я всего лишь хотела сказать тебе о замечательной распродаже, это в…

      Люси вздохнула.

      – Нет, мама, спасибо. Одежды мне хватает.

      – Конечно, конечно. – Пауза. – А как работа?

      – Думаю, все хорошо. На этой неделе должны сказать, как я прошла три недели испытательного срока. Вот жду – завтра пятница. Сколько еще можно ждать? Меня это с ума сводит.

      – Пустяки, милая. Уверена, тебя примут. Ты так много работаешь.

      Люси поморщилась. Мать не имеет ни малейшего представления об офисных интригах, не знает, как трудно сейчас сохранить работу.

      – Если я не начну одеваться, то опоздаю.

      Миссис Давенпорт откашлялась.

      – Ты