На поле Фарли. Риз Боуэн

я не то чтобы схожу с ума или еще что в этом роде, – ответил Бен, борясь с искушением признаться, что он совершенно здоров, – просто доктор велел отдохнуть недельку-другую.

      – Вот бы и мне прописали такое, – вздохнул Харкорт. – До смерти соскучился по чаепитиям, клубнике со сливками и деревенскому крикету.

      – Все равно теперь команду не соберешь, все мужчины воюют, – заметил Бен.

      – И то правда.

      – Я раньше не спрашивал, – начал Бен, решив, что нападение – лучшая защита, – но ты-то почему не в армии?

      – Только строго между нами, старина, – у меня плоскостопие. Страшно неловко в этом признаваться, как ты понимаешь. Я обычно всем говорю, что у меня сердце не в порядке. По мне, я здоров как бык, но местный доктор отказался меня аттестовать, и все тут. Я-то предпочел бы сражаться где-нибудь за границей, в экзотических краях, а не отчитываться перед каждым встречным и поперечным, которые желают знать, отчего я ношу гражданское.

      – Да уж, знаю. Пакость, правда? – согласился Бен.

      – Ты-то, по крайней мере, можешь закатать штанину и продемонстрировать шрамы на ноге, а мне и насчет сердца никто не верит, а уж про плоскостопие тем более.

      Повисла неловкая пауза. Наконец Харкорт спросил:

      – Так, значит, поедешь домой?

      – Ненадолго.

      – Чудно. Кент поздней весной. Яблони цветут. Колокольчики. Везет же. А можно я к тебе приеду погостить? Мои старики в Йоркшире, туда за выходные не съездишь.

      Бен удивился.

      – Да ради бога. Приезжай в любое время. У моего отца недурная кухарка. Могу обещать, что конины она не подаст.

      – Так что же, прямо сегодня уезжаешь? – Харкорт окинул его взглядом. – Вещи будешь забирать?

      – Зачем, это же не школьные каникулы. Да и нет у меня ничего такого, что нужно было бы прятать. Пара карандашей и тому подобное.

      – Просто я слыхал, что нас скоро могут перевести в Бленхеймский дворец к остальному Отделу Б. И в таком случае…

      – В таком случае ты, скорее всего, получишь новый стул.

      Харкорт грациозно соскользнул со стола и направился было к выходу, но вдруг обернулся:

      – Значит, ты не в Долфин-Сквер ездил?

      Бен удивленно взглянул на него:

      – Долфин-Сквер?

      – Ну да, твоя сегодняшняя прогулка.

      – Это тот большой уродливый дом, где у богачей лондонские квартиры?

      – Он самый. Но говорят… Впрочем, неважно. – Харкорт пожал плечами. – Я, видимо, снова не так понял.

      – А почему ты решил, что я отправился именно туда? – спросил Бен.

      – Ну, понимаешь, так получилось, я проходил по коридору, ты ведь знаешь, какая слышимость из-за этих чертовых перегородок, а Рэдисон у себя говорит: «Отправить его в Долфин-Сквер? Сейчас?» А потом вышел в коридор и стал тебя разыскивать. Так что я, как человек сообразительный, сложил два и два.

      – И получил пять, – сказал Бен. – А что там такое в Долфин-Сквер? Явка для каких-то особых операций?

      – Откуда мне знать? Я такой же рядовой служащий, как и ты. Просто, – тут он прошел к двери и закрыл ее, – ходят слухи,