Вся правда о Муллинерах (сборник). Пелам Вудхаус

ладонь, прося не перебивать. Сообразив, что Джейн в темноте не видит его руки, он опустил ладонь.

      – Джейн, – сказал он тихим проникновенным голосом, – не могли бы вы мысленно перенестись в то весеннее утро, когда мы – вы и я – прогуливались по Кенсингтон-Гарденз? Солнце ярко сияло, небо было темно-голубым, по нему плыли пушистые облачка, а с запада веял нежный зефир.

      – Если вы надеетесь смягчить меня такого рода…

      – Да ничего подобного! Просто я напоминаю вам, что, пока мы гуляли там, вы и я, к нам подбежал маленький пекинес. Признаюсь, во мне он не затронул ни единой струны, но вы пришли в умиленный восторг, и с той минуты у меня в жизни была лишь одна цель: узнать, кому принадлежал этот пекинес, чтобы купить его для вас. И после крайне трудоемкого наведения справок я выследил собачонку. Она принадлежала даме, в чьем обществе я перекусывал – чуть-чуть перекусывал, ничуть не обжираясь, – в «Беркли», где вы меня видели. Меня ей представили, и я тут же начал предлагать княжеские суммы за собаку. Деньги были для меня прах. Моим единственным желанием было положить псину вам на руки и увидеть, как просветлеет ваше лицо. Это было задумано как сюрприз. В то утро хозяйка пекинеса позвонила мне, что практически согласна на мое последнее предложение и не приглашу ли я ее в «Беркли», чтобы обсудить сделку? Какой мукой было для меня позвонить вам и сказать, что я не смогу проводить вас на вокзал! Но иного выхода не оставалось. Какая это была агония сидеть и битых два часа слушать рассказ этой пестро раскрашенной бабы о том, как комик сорвал ее коронный номер в последнем ревю, стоя у задника и изображая, будто пьет чернила! Но я был вынужден перенести и это. Я стиснул зубы, довел дело до конца, и вечером собаченция была у меня. А утром пришло ваше письмо с оповещением о разрыве нашей помолвки.

      Наступила долгая тишина.

      – Это правда? – сказала Джейн.

      – Святая правда.

      – Звучит – как бы это сказать? – жутко правдоподобно. Посмотрите мне в глаза!

      – Какой смысл смотреть вам в глаза, если тут ни зги не видно?

      – Ну, так это правда?

      – Конечно, это правда.

      – Можете вы предъявить пекинеса?

      – При мне его нет, – сухо ответил Фредерик. – Но он у меня дома. Возможно, грызет дорогой ковер. Он будет моим свадебным подарком вам.

      – Ах, Фредди!

      – Свадебным подарком, – повторил Фредерик, хотя слова застревали у него в горле, точно разрекламированные американские кукурузные хлопья к завтраку.

      – Но я не выхожу замуж.

      – Что вы сказали?

      – Я не выхожу замуж.

      – Но как же Диллингуотер?

      – С этим кончено.

      – Кончено?

      – Кончено, – твердо сказала Джейн. – Я помолвилась с ним в состоянии шока. Я думала, что сумею вытерпеть, поддерживая себя мыслью о том, какой нос натяну вам. Потом однажды утром мне довелось увидеть, как он ел персик, и я заколебалась. Обрызгался по самые брови. А немногим позже я заметила, что слышу какое-то странное «хлюп-хлюп», когда он пьет кофе. Я сидела за завтраком напротив, смотрела на него и думала: «Вот сейчас я услышу «хлюп-хлюп»!»