Магазин воспоминаний о море. Мастер Чэнь

означал глухую ночь в Бангкоке. Я не мог позвонить Евгению и взять у него адрес Васи. Это будет только завтра.

      Диск продолжал звучать, среди волн техно мелькнули «Белые, бледные цветы» и потом «Не говорите мне о нем». А дальше – горький голос Шаляпина.

      Редько-Тавровский. Я теперь знаю, как настоящая фамилия Васи Странника. Или это его дед – прадед? – по матери? Или, как бы они ни именовались, настоящая фамилия их всегда была и будет – Странник?

      Вертинский: это Шанхай. Шаляпин: он умер в Америке.

      Поздно и не нужно звонить в Бангкок Евгению и задавать ему вопрос: откуда он знал?

      Потому что Евгений ответит словом «космос», и это будет не очень смешно.

      Поросята посуху не ходят

      – Это жестокая история, – сказал Юрий, отодвигая ногтем меню (смотрел он в него не более секунды). – Но справедливая. И это история про хорошо нам с тобой знакомую Машку. Так, а вот и Джимми. Джимми, ты все пьешь на работе?

      Длинный тощий китаец радостно усмехнулся и приготовил карандашик.

      – Сначала – пьяные креветки, их следует принести первыми, – четко выговорил Юрий и без пауз продолжил: – Затем кайламы в устричном соусе. Одна тилапия на пару, в имбире. И потом хрустящий поросенок. Всё. Нет, еще лапша в стиле хакка.

      Было видно, что Юра только что вырвался из офисного рабства – он не отпускал толстую папку, вообще был слишком четок, слишком собран. Он всегда был таким – еще на первом курсе подавлял нас этой нечеловеческой быстротой реакции; он и выглядел тогда так же – этот прямой нос, длинный, одной линией, начинающийся сразу от лба и украшенный неизменно квадратными очками.

      С того самого первого курса он стал вообще-то Юриком (сейчас, с появлением бобруйского диалекта, он Иурег), точнее – Бедным Юриком, а если совсем точно и полностью – то называть его следует Бедный Юрик, Я Знал Его.

      – Пьяные креветки – ты когда их ел в последний раз? – прикрыв глаза, осведомился Бедный Юрик.

      – Да чуть ли не в прошлом году. На банкете в Шанхае, – вспомнил я.

      – Да, – резко кивнул Юрик. – Вывеску видишь? Здесь как в Шанхае не будет, дорогой сэр.

      На вывеске из гнутых неоновых трубок значилось название ресторана – «Хакка». Здесь, в Южных морях, хакка – не просто странность китайской цивилизации, а очень значительный полноправный народ, начавший в незапамятные века свой путь с севера Китая на юг, а потом и дальше, сюда, в Малайзию и Сингапур. Народ, собравший по пути клочья диалектов, рецептов самой разной кухни – и научившийся быть жестким, сильным и живучим.

      – Джимми, пожалуйста, ведерко со льдом, – махнул рукой Юрик. – Как всегда, да?

      «Как всегда» означало, что принесенную с собой бутылку можно будет пить без ресторанного штрафа – по стоимости подчас стопроцентного, зато за особого размера чаевые в узкую сухую ладошку не очень трезвого Джимми.

      – Так какая история, и что в ней жестокого? Не говоря о том, что Машек много.

      – Ты знаешь, какая Машка, –