Расплата за предыдущую жизнь. Евгений Косенков

Хлюпик, сиди здесь и не дёргайся, а то второй фонарь засвечу. Понял?

      Коля зло глянул на Александра и кивнул.

      – Аркадий, гляди по сторонам. Проворонишь фрицев, нам хана! Понял?

      – Чего уж тут непонятного, – буркнул в ответ Тюляпин.

      – Тогда пошли.

      Пригнувшись, они добежали до грузовика. В кабине сидел капитан с открытыми глазами. Пуля вошла в бровь. Водитель получил несколько пуль в грудь. Александр снял планшет. Вытащил пистолет из кобуры, покрутил в руках, сунул обратно, снял портупею, перекинул через плечо. В кармане кителя оказалось удостоверение на имя капитана Моисеева Вячеслава Андреевича.

      – Двухсотый стрелковый полк, – прочитал Александр и хмыкнул. – Надо же какая насмешка – двухсотый… Аркаша, собирай все винтовки и патроны, я осмотрю грузовик и помогу. И не забывай головой крутить во все стороны!

      В кузове грузовика лежали два бойца. Александр обыскал одного, забрал патроны, ссыпал в найденную каску. Вытащил пилотку из-под второго и надел на голову. Вдруг, этот второй схватил Александра за гимнастёрку. Страшные глаза на окровавленном лице сверкнули яростью.

      – Чё за хрень вокруг?

      Александр с трудом справился со своим голосом, который почти пропал, после выходки раненого.

      – Война, – ответил хрипло.

      – Какая война? Я на КАМАЗе в поезд въехал! Я должен был умереть!

      Александр замер, в голове прокрутились события до перемещения в прошлое.

      – Вот ты сволота! Я ехал в вагоне, в который ты врезался! Теперь мы все вместе в тысяча сорок первом году или ещё каком, кто его знает. Тут война идёт с немцами!

      – Пошёл ты со своими немцами.

      – Не веришь. Куда ранило?

      – Ног не чувствую и чуть выше, походу позвоночник перебило.

      – Хреново.

      – Мне всё равно. Я жить не хочу. Два раза пытался повешаться, не дали, спасли. Мать их. Ты хоть дай умереть или убей!

      Александр смотрел на молодое лицо красноармейца, бывшего водителя грузовика и не мог понять, что он испытывает к нему: ненависть или сострадание.

      – Мог бы и с немцами повоевать, погибнуть на поле боя, так сказать.

      – Пошёл ты со своими немцами!

      Тащить с собой самоубийцу смысла не было. Оставлять здесь, значит дать врагу шанс, что они его могут узнать о будущем. Кто знает, что может рассказать этот недоделанный шофёр немцам. Пистолет оказался в руке, словно сам по себе.

      – Откуда у тебя ТТ?

      – Разбираешься в оружии?

      – Разбираюсь.

      Александр никак не мог решить для себя, что делать. Тащить раненого с собой, не зная местности и реалий или пристрелить? Только сможет ли он выстрелить в человека? Если тащить, то, как и куда? Ему нужна медицинская помощь, лекарства, а тут даже неизвестно направление, куда двигаться.

      – Чего смотришь? Стреляй! Помоги умереть!

      – Немцы! Колонна пехоты! – раздался голос Тюляпина у борта грузовика.

      Александр глянул на раненого, на пистолет.

      – Сейчас придут немцы, если выстрелишь по ним, они тебя точно убьют. Держи, тут