Расплата за предыдущую жизнь. Евгений Косенков

дядю? Он даже на солдата не похож. Думаю, он и ни разу не стрелял в людей. Я уж не говорю об убитых им, – офицер у окна улыбнулся. – У него глупый вид.

      – Ты послушай, что он говорит. Возможно он и сумасшедший, но некоторые слова в его речи кажутся странными.

      Коля сидел на полу, мокрый, в луже воды, смотрел на высокого офицера у окна со стаканом в руке. Он понимал, что здесь решается его судьба, поэтому внимательно слушал разговор.

      – Он хорошо говорит по-немецки.

      Высокий офицер, которого лейтенант назвал Вилли, подошёл к Коле.

      – Ты ненавидишь Сталина? – жёсткие стальные глаза уставились на переносицу.

      Коля сглотнул и всем своим нутром ощутил страх. Впервые с момента встречи с немцами сорок первого года. Голова мелко затряслась, один глаз задёргался. Коля ощутил дыхание смерти. Но в руках офицера не было оружия.

      – Будешь молчать, отправишься кормить червей, – в уголке рта проскользнула усмешка.

      – Я ненавижу Сталина, господин офицер, – дрожащим голосом заблеял Коля. – Я всегда уважал немецкого солдата и культуру Германии. Я почитатель музыкальной группы «Рамштайн».

      На лице немецкого офицера возникло непонимание. Он оглянулся на лейтенанта. Тот лишь пожал плечами.

      – А когда ты родился? – неожиданно спросил Вилли, и его взгляд обжёг Колю.

      – В этом мире или в том? – начал заикаться Коля.

      – В том, – немного подумав, уточнил Вилли.

      – Двадцать первого января две тысячи третьего года, – выдавил из себя Коля, продолжая сидеть в луже и глядеть на офицера снизу вверх.

      – В том, твоём мире Германия выиграла эту войну или проиграла? – на лице Вилли проявились заинтересованность и задумчивость.

      – Проиграла…

      – Не может быть! Большую часть красных войск мы уничтожили и скоро возьмём Москву! Мы уже заняли Минск! – не выдержал лейтенант.

      – Постой, Гельмут, не горячись, – остановил его Вилли. – Когда закончилась война?

      – В сорок пятом, в мае. Сталин взял Берлин, – Коля опустил взгляд вниз. – Я хочу попросить прощение за то, что одурманенные коммунистами люди убивали немецких солдат.

      – Я думаю, что ты заслужил повышение, Вилли! Дядя будет доволен ценным кадром. Ещё один подопытный кролик для Анненербе! Срочно переправляй этого клоуна в Берлин. Охрану усиленную. С дядей сам поговорю. Даже в туалет под присмотром! Ясно?

      Лейтенант вытянулся перед другом, ставшим серьёзным.

      – Всё сделаю, Вилли! А если его попытаются отбить?

      Вилли, наконец, допил содержимое стакана, с которым он простоял напротив Коли, нахмурился. Отвернувшись к окну, тихо, чтобы не слышал русский, произнёс: уничтожить!

      – Охрана увести пленного! – крикнул лейтенант.

      Два немецких солдата сразу же появились в комнате, схватили Колю под руки и уволокли.

      – Он не должен попасть к красным, Гельмут. Ни при каких обстоятельствах. Проинструктируй охрану.

      Лейтенант ушёл,