Все меняется. Элизабет Джейн Говард

и уезжал.

Джемайма, Лора и Хью

      – А когда умираешь, можно летать?

      Джемайма только что объяснила Лоре про Дюши (Хью звонил сообщить ей и сказал, что хотел бы уехать в Суссекс вместе с ними, втроем, поэтому она сочла необходимым перед отъездом поговорить с дочерью), и Лора внимательно выслушала ее. Джемайма считала ее, шестилетнюю, самым умным и красивым ребенком в мире, ошибочно полагая, что успешно скрывает свое отношение от всех.

      – Не знаю, детка, – наверное, да.

      – А то я не знаю, как еще она попала наверх, если нельзя.

      До сих пор Лора сталкивалась со смертью только однажды, когда им пришлось усыпить старого спаниеля, принадлежавшего Хью. Рай казался самым утешительным объяснением, поэтому о нем и было осторожно рассказано девочке. «Думаю, у него выросли крылья», – сказала Лора и наконец расплакалась. Насчет рая она устроила перекрестный допрос Хью, и он не поскупился на подробности – там полным-полно вкусных косточек, прогулки в любой момент, когда захочется Пайперу, и бесчисленные кролики, за которыми можно гоняться. Все это теперь и аукнулось.

      – Вряд ли Дюши понравится, если всюду косточки и кролики – они же испортят ей сад. Бедная Дюши!

      Джемайма слабо отбивалась. Рай у каждого свой. Для Дюши в нем будет чудесный сад, полный цветов, и да, конечно, ей нужны крылья, чтобы долететь до него, и у нее они появились.

      – А я хотела бы крылья прямо сейчас. Тогда я тоже полетела бы вверх и увидела их обоих.

      – Столько сложностей, – сказала Джемайма Хью за ужином. – Когда мы уходим из жизни, разговоры о церемониях прощания и похоронах неизбежны, и малышам немудрено совсем запутаться.

      – Ну что ж, значит, будем снова объяснять.

      – Не знаю, как это сделать, не наговорив ей вранья.

      – Ты не веришь в рай?

      Она покачала головой:

      – Я верю только в то, что есть сейчас.

      – Милая, вам незачем уезжать со мной.

      – Я хочу.

      – И я хочу с тобой.

      Его облегчение омыло ее волной: он нуждался в ней, она его любила.

      В постели они утешили друг друга; ему было отрадно знать, что Джемайма тоже любила Дюши, которая так сердечно приняла в семью ее, в то время еще Джемайму Лиф, и была так добра к близнецам – «листочкам», – а они отправляли ей письма с благодарностями и перечислением всего, что им особенно понравилось в гостях: десерты в высоких формочках, строительство запруды на ручье в лесу, настоящий сидр и имбирный эль, возможность обходиться почти без купаний, вождение старой машины Брига, ныне сосланной на край поля и с достоинством зарастающей крапивой. Все эти списки были еще детскими, а теперь, когда близнецам минуло тринадцать, в их письмах прибавилось натянутости. Дюши давала понять, что одобряет Джемайму, чего нельзя было сказать о новой жене Эдварда, Диане. А Хью, горячо преданный Вилли, не мог заставить себя относиться к Диане не просто вежливо.

      – Думаешь, он привезет ее? – спросил он.

      – Дорогой, я не