Без выбора. Влад. Марина Кистяева

не ожидала увидеть сидящим за столом, так это Влада Багровского. Маша опешила в дверном проеме, мгновенно ощутив, как её охватывает слабость. Даже рукой уперлась в косяк.

      Влад пил сок. Без сомнений – натуральный, а не пакетированный. На первый взгляд – апельсиновый, но Маша могла и ошибаться. На самого мужчину она не смотрела.

      Не могла.

      – Доброе утро, – по инерции проговорила она, снова не выдержав взгляда этого мужчины.

      Да что ж такое…

      Он тоже мужчина. Обычный. Как другие. И всё.

      Не всё…Но об этом точно не сейчас.

      – И тебе доброе, Маша.

      Его тихий голос прошелся по натянутым и без того нервам. Маша терялась в его присутствии. Наверное, впервые в жизни. Она всегда холодно реагировала на мужчин, тут больше мамина заслуга. Багровский же…

      – Где мама? И что вы тут делаете?

      Она так и продолжала стоять в дверном проеме. Кофе захотелось ещё сильнее.

      – Веру отвезли в клинику, сдавать анализы, – всё тем же ледяным, не терпящим пререканий или ослушания голосом ответил Влад, вызывая у Маши новую реакцию – мурашки по спине.

      Ничего хорошего от этого человека ждать не приходилось. Тем более, утром и на кухне чужой квартиры.

      – С ней мои люди. В твоей помощи она не нуждается. Давай, проходи, особенная Маша, будем разговаривать.

      Особенная…

      Снова он использует мамино выражение.

      В душе Маши всколыхнулась затаенная, с утра не пробуждённая злость. Влад Багровский себя отлично чувствовал, попивая сок в…своей квартире?

      Первым порывом было развернуться и уйти. Не дать позволить командовать собой. Маша напомнила себе, что перед ней всё же не тот человек, которого можно игнорировать – это первое. Второе – он, если она его правильно поняла, помогает маме. Последнее дорогого стоило.

      Маша всё же взглянула на мужчину более внимательно. Гладко выбрит, коротко пострижен, черная рубашка с закатанными рукавами. На кисти левой руки часы, о стоимости которых Маша даже боялась подумать. Выглядел мужчина так, словно спал всю ночь, а не провел её в клубе, разбираясь с зарвавшимися дамочками. То бишь с ними.

      От Багровского снова исходила угроза. Не в словах или в жестах. Просто от него самого. Слишком брутальным он был. Другого слова у Маши не нашлось.

      – Будете кофе? Я сварю, если он есть.

      – Буду.

      Кофемашина, конечно же, в этой навороченной техникой кухне нашлась. Как и несколько сортов кофе. Выбирай любой. Маше не знала ни одного. Поэтому остановилась на арабике. Про предпочтения хозяина квартиры интересоваться намеренно не стала. Не до любезностей. К тому же, ей хотелось хотя бы на такой мелочи показать, что она не рада его присутствию, его общению и их знакомству в целом.

      Но он помогает маме…

      Укол совести Маша всё же почувствовала. Наверное, надо быть посговорчивее. Поласковее что ли.

      Черт!

      С…этим?…Поласковее?… Как?…

      Она выдохнула и постаралась абстрагироваться. Ничего