Держава том 2. Валерий Аркадьевич Кормилицын

вчера новоселье отмечал… Странно, что у Петьки Ефимова фингала нет, – задумался Рубанов.

      Однако всё встало на свои места, когда войдя в дом, обозрели цветастый глаз охтинского подпоручика.

      Набычившись по своей привычке, тот хмуро разглядывал вошедших, теребя ворот красной рубахи с оторванной пуговицей.

      – А вот и секунданты, – обрадовался Дубасов, ничуть не удивившись друзьям, словно только вчера виделись. – Мои условия: расстояние полшага, семь пуль в барабане и я стреляю первым, как оскорблённая сторона.

      – Это вы-то оскорблённая сторона? – уселся на неприбранную постель подпоручик.

      – Кстати, – перебил его недовольные словоизлияния Дубасов, – знакомьтесь, подпоручик Кужелев Фёдор Парфёнович, – хмыкнул Дубасов.

      – Не хмыкай над моим отчеством, – взвился подпоручик. – Первым стрелять должен я, – потрогал синяк.

      – Сударь, – делая возмущённый вид, подмигнул друзьям Дубасов, показав этим, что в грош не ставит ротного субалтерн-офицера, хоть тот и старше по выпуску. – Вы сказали, что я, как бы так выразиться, немного лукавлю в карты…

      – Немного лукавит.., – в свою очередь язвительно хмыкнул офицер, – да вы, сударь, тривиально мухлюете, – воинственно сверкнул здоровым глазом.

      – Да это в вашей сморгонской академии честную игру называют мухлежём… Я даже от возмущения, случайно, локтем, задел ваше всевидящее око.

      – Ага! Случайно… А кто в окно мной кидался? – взгрустнул подпоручик.

      – Господа, господа, полноте вам, пожмите руки.

      – Правильно в нашем полку постановили запретить азартные игры, – поддержал Зерендорфа Рубанов. – Разрешены только коммерческие… Хотя в чём разница?.. Помиритесь, господа, и не надо друг другом ломать скамейки. Ещё древние говорили: «синэ ира эт студио», что означает: «без гнева и пристрастия», – сразил всех наповал Аким.

      Потрясённый мудростью товарища, Дубасов потряс руку Кужелеву:

      – Простите меня, господин подпоручик, я был неправ.

      Тот недоверчиво, одним глазом, оглядел однополчанина.

      – Здесь место такое, – похлопал по плечу сослуживца Дубасов. – Ну, право, не сердитесь. Я тоже в прошлом году одноглазым был, – начал по-быстрому облачаться в белый китель со знаком окончания ПВУ. – Мистер Ефимов, – неожиданно заорал он, – помогите шашку нацепить.

      – Хорошо, что вы, мсье, не в артиллерии служите, – стал развивать понравившуюся мысль Рубанов.

      И под вопросительным взглядом семи офицерских глаз докончил:

      – А то бы пушку на прогулку брали….

      – Бу-а-а-а! – больше всех развеселился бывший Циклоп.

      Дубасов до того был рад друзьям, что даже их подначки веселили его.

      – Отсюда и до нашего прошлогоднего лагеря рукой подать, – радостно кивнул в сторону юнкерских бараков.

      – Завтра брата навещу, – направились они в Дудергоф.

      – Дудергоф нам роднее Красного села, – философствовал Зерендорф, разглядывая дома и дачи посёлка. – И офицеров теперь шугаться не надо, –