Артёмка (сборник). Иван Василенко

головки притачать, а вот не доверяют. Если бы не удочка, хоть умирай.

      Артемка почистил бычки, вывалял их в муке и положил на сковородку. И тут, нагнув голову, чтобы не набить шишку, вошел учитель Борис Николаевич, у которого Артемка обучался в приходской школе:

      – Косячки на каблуки поставить можешь?

      Обрадовался Артемка, но виду не подал. Взял туфли, повернул вверх подошвой и деловито оглядел.

      – Это можно, – сказал он, как говорил отец.

      – А долго будешь делать?

      – Да сейчас же при вас и сделаю.

      Артемка обстругивал острым ножом подошвенную кожу, а учитель сидел на чурбане и дымил папироской.

      – Так, значит, и живешь один? – спросил учитель.

      – Так, Борис Николаевич, и живу.

      – Ну, а зарабатываешь как? На жизнь хватает?

      Артемке хотелось пожаловаться на недоверчивых заказчиков, но не позволила гордость.

      – Сами знаете, какие нынче времена: здорово не разживешься. Ну, а все-таки жить можно. Кому раз починю, тот уже другому не понесет.

      – Да-а… – сказал учитель раздумчиво. – Ты скорей подрастай да женись. А то что ж так…

      Артемка промолчал.

      Учитель взял со стола запыленную книжку и вслух прочитал:

      – «Тарас Бульба. Пантомима по повести Н. В. Гоголя». Что такое? Пантомима? – удивился он. – Откуда это у тебя?

      – А это я в песке нашел. Возле моря. Хотел было почитать, да разве за работой успеешь.

      – Подожди, – сказал учитель. – Что это я недавно читал? Ну да, так и есть, в газете объявление было от цирка: «Утеряна пантомима «Тарас Бульба». Нашедшего просим вернуть за приличное вознаграждение». Ясно, это и есть она. Тащи ее в цирк, да смотри не продешеви.

      Артемка с интересом взглянул на книжку.

      – А какое это такое – приличное?

      – Приличное? Ну, значит, хорошее, не обидное для той личности, которая принесет. Рублей пять, а то, может, и десять.

      Когда учитель ушел, Артемка достал с полки маленькое зеркальце и долго рассматривал себя: зеленые, как у кошки, глаза, нос гургулькой и желтые, выцветшие на солнце волосы, – нет, десять не дадут.

      Артемка причесался, аккуратно завернул в газету книжку, как делал это с башмаками, когда отец посылал отнести их заказчику, и пошел к цирку.

      Цирк был круглый, деревянный, большой. Оттого, что на всей площади, кроме него, не было других построек, он казался важным. На стенах, около входа, висели афиши, а на афишах боролись полуголые люди со вздувшимися мускулами, стояли на задних ногах лошади, кувыркался рыжий человек в пестром капоте. Ворота цирка оказались раскрытыми, и Артемка вошел в помещение, где стояли буфетные столики с досками под мрамор. Малиновая бархатная портьера прикрывала вход куда-то дальше. Артемка постоял, прислушался. Никого. Даже окошечко кассы задвинуто. Тихонько приподнял портьеру – запахло свежими стружками и конюшней. Шагнув вперед, Артемка увидел круглую площадку и невысокий круглый барьер, а за барьером вокруг площадки поднимались деревянные скамейки все выше, выше, чуть ли не к самому потолку. У Артемки даже в глазах зарябило – так их было много. А над. кругом, высоко, как в церкви, на толстых голубых шнурах висела трапеция.

      «Вот это самое и есть цирк, – подумал Артемка, – Огромнющий!»

      Напротив распахнулась портьера, и оттуда выскочил маленький лысый человек. Он ударился ногами о барьер, подскочил, перевернулся в воздухе и сел на древесные опилки, которыми был усыпан круг:

      – Добрый вечер! Как вы поживаете?

      Артемка удивился: был ведь еще день. Но все-таки ответил:

      – Ничего. Помаленьку.

      Человек быстро повернул в его сторону голову, встал и сердито сказал:

      – Дурак! Артемка обиделся:

      – Я не дурак. Я пантомиму принес за приличное вознаграждение.

      – Какую пантомиму? – нахмурился лысый человек. Он подошел, взял из рук Артемки книгу и развернул ее: – Ага! Вот оно что. Нашлась, значит. Ну, неси ее хозяину. Вон туда, показал он на портьеру.

      Артемка пошел к портьере, а лысый человек быстро просунул голову и руки себе под ноги, заквакал и по-лягушечьи запрыгал по кругу.

      «Вот чудак!» – усмехнулся Артемка.

      Он уже протянул руку, чтобы раздвинуть портьеру, но в это время она распахнулась сама и, чуть не сбив Артемку с ног, на арену промчалась огромная бело-розовая свинья. Лысый взвизгнул, вскочил на свинью верхом, а руками схватил ее за уши. Пронзительно вереща, свинья помчалась по кругу, а лысый залаял так, что Артемка даже оглянулся – не гонится ли за ним собака.

      «Ну, цирк!» – удивился Артемка.

      Он раздвинул портьеру, сделал несколько шагов и остановился. Направо и налево, закругляясь, шел коридор. Откуда-то скупо пробивался дневной свет. Подумав, Артемка повернул направо. По одну сторону смутно вырисовывались деревянные переборки, как в конюшнях; другая стена была глухая. Артемка остановился, прислушался.

      За