Колокольчики мертвеца. Вера Заведеева

Струку Сергею Ивановичу в том, что он действительно является директором школы № 1 Скитского хутора Станиславской области УССР.

      Справка выдана для…

      А дальше – грязный след сапога. За спиной резко щелкнуло. Алексей метнулся в сторону, но удара пули не услышал. Выскочив на крыльцо, он едва не сшиб одноногого старика в обтерханном мундире времен Австро-Венгерской империи.

      – Езус-Мария, кто тутай? – испуганно попятился дед.

      Алексей представился и в свою очередь спросил:

      – Ты, дед, кто?

      – Естем сторож. – Проше, проше, пан научитель. Давно пана чекаем[2].

      Алексей закурил. Старик, путаясь в польских, русских и украинских словах, никак не мог собраться с мыслями. Алексей протянул ему папиросу, тот поклонился и пристроил ее за ухо.

      – Пан директор хотел учеников собрать, скоро надо начинать учиться. Но время такое страшное… Во́йна, най ее холера везьме, йой во́йна! Ах, пан научитель! Если бы не во́йна, пан директор был бы жив. Йой, то был человек! Во́йна замордовала.

      – По-твоему, его немцы убили?! – возмутился Алексей.

      – Не знам! Ниц не знам, хто. Мордерцы[3] из лясу пшишли.

      Бандеровцы! За что? Алексей встряхнул легонько сторожа, сокрушенно мотавшего головой. Узнав от бестолкового деда, где ему найти сельсовет, Алексей побежал искать местную власть. А бедный старик еще долго поминал Матку Боску, пшекленту во́йну и смутное время, в которое ему пришлось доживать свой век в одиночестве.

* * *

      Председатель с озабоченным видом, кивнув Алексею на стул, продолжал распекать чернявого мужичонку за незаконную порубку в казенном лесу. Алексея слушал рассеянно, объяснив, что сам все уже видел, но нет времени на похороны, каждый час дорог – поля еще не убраны, зерно осыпается.

      – Вы что? Человек убит! В район сообщили?

      – Да без толку: милиционеры в хуторе порыщут, а в лес – ни-ни. Поколготятся, попьют горилки, акт составят и в обрат. А мы время зря потеряем. Ты, парень, на меня больно-то не зыркай! Что я могу? Их в лесу – сила, а нас? Знаешь, что вытворяют националисты? Весь хутор в крови потопят, пеплом по ветру пустят. Их в лесу тысячи, оружия им немцы оставили целые склады. Они людей жестоко мучают, убивают, жгут. Вот вернется народ с войны, тогда и покончим с бандеровцами. Чтобы этот лес прочесать, целый фронт надобен. А пока нужно тихо сидеть и не чирикать – дольше проживем. И ты, друг сердечный, таракан запечный, особо не петушись. Покойник Струк тоже горячился, хотел школу открыть к учебному году. Да какая там школа! Не до нее пока. Живым бы остаться. А школу открывать нельзя – лесовики не допустят этого.

      – Значит, надо подчиниться этой сволочи? – негодовал Алексей.

      – Напрасно ты так. Один против них не пойдешь – сломают. Я тоже поначалу маялся, а потом привык: лучше живым остаться, чем на рожон лезть. Струк тоже все горячился, вот и погиб по-дурному. Сгинул понапрасну. По глупости. А я действую по обстоятельствам.

      – Вы коммунист? – усомнился Алексей.

      – Состою

2

Ждем (польск.).

3

Убийцы (польск.).