Виноградные грёзы. Книга 2. Джулия Романтик

кончено.

      – Так что же ты пустила меня? – меньше всего я хотел сейчас выяснять отношения.

      И замолчал, думая совсем не о Софи. Ари не принимает наркотики, Ари не…

      – Ну и? – донесся до меня сиплый голос с непривычным французским акцентом – она ведь почти отучилась. Даже содрогаясь от рыданий, говорила твердо и выглядела, будто только что сошла с обложки журнала. – Это всё?

      – Как скажешь, – выплюнул я, накинув на плечи пальто, пропахшее вчерашним перегаром и духами Софи. Приторно-сладкие, они унесли цветочный аромат Аристель. – Хватит. Хватит с меня этого! Я устал… устал врать ей, тебе, всем! Оставь меня в покое! Благодаря мне твоя карьера идет вверх, радуйся!

      – Ей?..

      Я покинул номер, так ничего и не ответив. Мне не хотелось снова уладить конфликт, сквозь зубы соврать о вечной любви к миловидной модели, только бы было бы куда прийти, если Ари не вернется ко мне. Вернется ли теперь? Когда я потерял ее на несколько лет и понятия не имел, где она, надежда казалась сильнее, чем сейчас. Тогда я не знал, какой сильной Ари стала. Она если не простит, то хотя бы поймет. А я сделаю всё, чтобы она простила. Нет других вариантов.

      ***

      Вернувшись в Лос-Анджелес, я сначала заехал к себе, принял душ и трижды почистил зубы, выдворяя отвратительный запах алкоголя, напоминающий о вчерашней ночи. Переоделся в чистую одежду, зачесал волосы назад, побрился.

      Мне не хотелось врать, но единственная тактика – самому поверить в то, что я ночевал дома. И почему я не поехал домой? Сдался мне этот Нью-Йорк и эта Софи Штерн!

      Я пил кофе и думал о том, что не поздно отступить: сбежать из города, например, пропасть на неделю-две, пока страсти улягутся. Но сбегать – по части Ари.

      Набрав Мартину и сообщив ему, что сегодня на репетиции меня ждать не стоит, я вскоре топтался на пороге квартиры Аристель. Страх парализовал. Бояться девчонки, которую обидел… Так сильно я боялся, пожалуй, только свою мать, когда в детстве она сердилась на меня за шалости. Боялся не потому, что она была строгой. Напротив – мягкой, доброй. И от стыда хотелось исчезнуть. Для своей мамы я хотел быть лучшим. Для Ари – тоже.

      Постучал. В ответ ничего. Минуту постоял и толкнул дверь. Оказалась незапертой и поприветствовала скрипом. В квартире тихо. Пахнет выпечкой и «Несквиком». Куртка Ари в прихожей, ключи на тумбочке – она дома. Но в каком состоянии…

      – Милая? – позвал я, мысленно выругавшись – что за клише. Голос получился сдавленным, хриплым и, кажется, полностью выдал меня. – Ты дома?

      Она промолчала и я, с трудом преодолев тяжесть в ногах, прошел вглубь квартиры.

      Ари сидела на диване в гостиной и пила какао из большой кружки. Волосы уложены, макияж сделал девушку взрослее, песочного цвета кофта и юбка-карандаш – женственнее. Будто Аристель куда-то собиралась, но в последний момент передумала. Она выглядела спокойной, чересчур спокойной. Карие глаза смотрели в стену. Я подошел ближе и, наклонившись, поцеловал Ари в щеку. Она не возражала. Словно не заметила меня.

      Хотел