Когда убьют – тогда и приходите. Мария Воронова

вас учить, но вы с ним, если что, построже будьте. По-отцовски подойдите… Ну и про меня как-нибудь так скажите деликатно… Хотя не знаю, как можно деликатно объяснить пацану, как его папаша загремел на нары без вины…

      Ордынцев поморщился. Понимая, что уделяет сыну преступно мало времени, он старался воспитывать Костю личным примером, убеждал, что работа – это не скучная повинность, не тягостное времяпрепровождение и суровая необходимость, а прекрасное увлекательное занятие, придающее жизни смысл. Это большое счастье – заниматься любимым делом и делать его хорошо, приносить людям пользу. И сын вроде бы это понимал и мечтал, что будет таким же врачом, как папа и дядя Леша Жуков, но что с ним станет, какой переворот в мировоззрении, если он узнает, что отец только прикидывался настоящим врачом, а на самом деле халтурщик и разгильдяй? Разглагольствовал перед сыном о призвании, а работал спустя рукава, стало быть, еще и лицемер.

      Ордынцев привык трезво смотреть на вещи, поэтому понимал, что тюремный срок – вполне реальная для него перспектива, и не знал, что больше страшило его – сама несвобода, или что сын узнает правду. Хотелось бы скрыть ее от Костика, только шила в мешке не утаишь, найдутся сердобольные граждане, откроют ребенку глаза на родного батю.

      – Иван Кузьмич, вы ведь его к себе заберете? Так, может, и в школу его отдадите там поближе, где про нас никто не знает? Хотя, конечно, жаль будет его отрывать от друзей, и учительница хорошая…

      – Разберемся, Володя. Не переживай за то.

      Тут в кухню вбежал Костя, и мужчины замолчали.

      – Что, сынок?

      – Хотите загадку? Я чуть с ума не сошел, пока отгадал!

      – Давай!

      – Чего у лисицы нет, у вороны две, а в огороде три?

      – Буква «о», – сказал Иван Кузьмич почти без всякой паузы.

      – Ты знал, дед!

      – А вот и нет!

      – Да знал!

      Ордынцев не хотел, но все же сделал сыну замечание: невежливо обвинять людей, что они лукавят, особенно старших.

      Хоть ум его и был занят тягостными мыслями о завтрашнем суде, все равно стало чуть завидно, что дед разобрался в задачке быстрее него и дал ответ, когда Ордынцев даже еще не додумался, что искать надо в названии, а не в понятии.

      Вообще, он не раз имел случай убедиться в необычайно остром уме Ивана Кузьмича. Вроде бы обычный работяга на заводе, простой токарь, даже не передовик производства, а эрудиции и сообразительности позавидует любой профессор. Он почему-то не вступал в партию, поэтому при неизменно высоких показателях его никак не отмечали и не продвигали по карьерной лестнице, но тесть и без этого чувствовал себя прекрасно. Он много читал, но почему-то трогательно стеснялся своего широкого кругозора. Делясь каким-нибудь интересным фактом, всегда добавлял «недавно по телику видел», но Ордынцев, после института хоть и сильно уронивший свой культурный уровень, все же мог отличить образованного человека от нахватавшегося по верхам.

      Поколение такое… Около года назад у него был пациент, на первый взгляд совершенно обычный мужичок слегка за шестьдесят по фамилии Михальчук. Бедняга попал