Лесные сказки и были (сборник). Виталий Бианки

слон выпустил хобот, покрутил им – и опять втянул в себя.

      Потом откуда-то взялись у него три тоненьких хобота.

      Они вились, вились – и вдруг слились в один толстый, длинный хоботище.

      Хоботище начал расти вниз. Вытягивался, вытягивался и достал до земли.

      Тогда слон пошёл. Жутко задвигались его толстые чёрные ноги. Земля загудела под ними.

      Громадный небесный слон шёл через залив прямо к Андрейке…

      Мать увидала, как из чёрного неба между ней и заливом опустился круглый столб. Навстречу ему из болота вырос такой же столб.

      Вихрь подхватил его и ввинтил в тучу.

      Туча с рёвом и грохотом понеслась по небу.

      Мать вскрикнула и бросилась к лодке. Вихрь сшиб её с ног, прижал к земле и держал крепко.

      Вскочить не могла: воздух стал упругий и твёрдый, как толстая резина.

      Мать поползла, цепляясь руками за кочки. В спину ей больно ударило жестянкой, в которую она собирала лягушат. Ещё увидела, как с земли стремительно понеслись в небо какие-то тёмные точки. Потом ливень стеной стал перед глазами. Весь воздух загрохотал, и стало темно, как в погребе.

      Зажав глаза, ползла наугад: в темноте сразу потеряла, где лодка, где залив, где Андрейка. И когда разом перестала слышать грохот, успела только подумать: «Оглушило!» – и открыла глаза.

      Светло. Дождь перестал.

      Чёрная туча быстро уносилась к тому берегу.

      Лодка лежала вверх дном.

      Мать побежала, перевернула её, столкнула в волны и со всей силы налегла на вёсла…

      Громадный небесный слон ревел и шагал прямо на Андрейку. Он вырос в большую гору, закрыл полнеба, проглотил солнце. Уже не видно было ни ног ни хвоста – крутился один только толстый хобот.

      Рёв приближался. Чёрная тень побежала по песку.

      Вдруг сухой песок под крыльцом закружился столбушкой и больно, как булавочками, заколол Андрейке лицо.

      Андрейка вскочил на ноги:

      – Мама!..

      В тот же миг вихрь подхватил его, поднял высоко над крыльцом, закружил и помчал по воздуху.

      Хлынул ливень – и с ним на землю посыпались комья болотной тины, рыбы, лягушки.

      Мать со всей силы налегла на вёсла. Лодка прыгала на водяных ухабах.

      Наконец – берег!

      Страшно было глядеть: с дома сорвало крышу, ставни, двери. Лежал поваленный забор. Дерево переломилось пополам, висело вершиной к земле.

      Мать бежала к дому, громко кричала Андрейку. На взбудораженном песке мешались под ногами комья тины, дохлые рыбы, сучья.

      Никто не отвечал ей.

      Мать вбежала в дом. Андрейки нет.

      Выбежала в сад – и в саду нет.

      А ветер стих, и в голубом небе опять сияло солнце.

      Только вдали, чуть грохоча, уносилась маленькая чёрная туча.

      – Унесло моего Андрейку! – крикнула мать и бегом пустилась за тучей.

      За домом – песок. Дальше – кусты. Они цепляются за платье, мешают бежать.

      Мать выбивалась из сил, всё тише подвигалась вперёд. И вдруг совсем остановилась: перед ней на кусте висел клочок Андрейкиной