Чертово колесо. Михаил Гиголашвили

грязные тазики, сворачивая газету со вторяком, бросаясь прятать иглы и шприцы.

      – Раз приход перенес – значит, не умрет, – ответил Гуга, с брезгливостью отдергивая руки.

      – Может, вытащим его за ворота? – бубнил Художник, натыкаясь на пустые пузыри и бутылки.

      – Ты рехнулся? Соседи все равно скажут, откуда его вытащили. Нет, жалко Гогию! – сказал Ладо, морщась от запаха мочи.

      Гогия лежал с открытыми глазами и икал. Ругая убежавших наркоманов, оставшиеся обступили кушетку и стали совещаться. Художник спрашивал гиганта, как он себя чувствует, но тот не отвечал, только озирался кругом. Но когда взгляд его упал на конский шприц, впопыхах забытый на полу, он, как младенец, затыкал в него пальцем.

      – Ты на него посмотри – еще хочет! Ну и ну! – покачал головой Ладо.

      Гуга усмехнулся:

      – Чему ты удивляешься? Наркуша!

      – Да, – сокрушенно согласился Ладо. – Пошли отсюда.

      Художник заныл, чтобы его не оставляли наедине с Гогией, но Гуга отрезал:

      – Что мы, будем втроем сидеть вокруг тела, как на панихиде? Придет в себя! Куда денется! «Скорая» приедет и уедет, если вообще появится! На, дай им за труды, скажи, все в порядке! – И он бросил червонец на стол.

      Они ушли под причитания Художника, что все его покинули. Проехали по вечерним улицам, мокрым от дождя.

      – Ты видел, как они сбежали, крысы? – не мог успокоиться Ладо.

      – А ты удивлен? С нашим стажем пора бы уяснить себе некоторые вещи, – усмехнулся Гуга.

      – Да, но все-таки…

      – Что все-таки?.. Они – наркоманы, их связывает только кайф. Вот и все. Ну, зачем Бати или Борзику рисковать из-за Гогии? Если их завтра спросить, то, уверен, у всех окажется много веских причин для объяснения своего бегства.

      – Значит, только нам двоим было не все равно, умрет Гогия или нет?..

      – Так выходит. Вот чем хорош аппарат, – вдруг перевел разговор Гуга. – Этих людей не исправишь, а аппарат дает надежду, хоть какую-то…

      – Может быть, но как его использовать? Кооператив открыть, что ли? Тогда к аппарату двух автоматчиков приставить нужно, охранять день и ночь.

      – Это другой вопрос, – отрезал Гуга, который чувствовал, что отношение Ладо к подобной идее в последнее время изменилось.

      Действительно, когда он посвятил Ладо в детали своих разработок, тот горячо поддержал его. Но когда Гуга привез из московской лаборатории опытный образец, Ладо остыл к этой затее. Вначале, в теории, она казалась притягательной – создать аппарат, заменяющий наркотики. Но на деле все выглядело иначе. И ощущения, которые вызывал аппарат, были какими-то жуткими, с видениями и головными болями. Гуга оптимистично говорил, что всего этого можно избежать при доработке, надо только сделать серебряные контакты и золотую обмотку: «Потом можно будет лечить наркоманов, снимать ломки, дозировать…»

      – Где, кстати, аппарат? – поинтересовался Ладо. – Там же, у Шалико Сванидзе?

      – Да, надо забрать. Туда, к Шалико, много всякой швали шляется.

      Они, не останавливая машины,