По строкам лавандовых книг. Часть 1. Екатерина Терлецкая

слышу, как Прим напряженно сопит мне в макушку. Уверена, если бы мы сейчас мило болтали на эту тему в лесу, он отвесил бы кучу издёвок, а потом спорил о своей правоте, обижаясь, что я прямо назвала его трусом.

      – Ты сегодня так старалась заплевать меня своим ядом, что так и не рассказала, что нового в школе, ― переводит тему друг.

      Я не готова к словесной перепалке, поэтому не обращаю внимания на откровенные провокации.

      – В школе все как с ума посходили, так активно готовятся к выпускному. Должно получиться очень красиво. Я на днях заглянула в актовый зал, там твои одноклассницы как раз декорации приводили в порядок. Думаю, это мартышкин труд, ещё ведь целых три недели до бала. Их огромные лилии и орхидеи из непонятно чего, с тысячу раз запылятся и прогнутся под собственным весом…

      – Одноклассницы? ― перебивает меня любопытный собеседник.

      – Да. Она тоже там была. В первых рядах носилась по залу, размахивала руками и растыкивала пальцами, кому и куда, что нести и где ставить. Сразу видно – папочкина кровь! ― отвечаю той же монетой на его «твоим ядом».

      – Я так соскучился по ней. Мы не виделись с тех пор, как отец отвез меня на курсы стрелков. Как она выглядела?

      С какой же нежностью Прим говорит о своей Трише. Вот бы и мне найти парня, что так обо мне будет говорить. Триш одна из считанных на пальцах одной руки особ класса Примуса, кто мне действительно нравится, но я об этом никому не говорю, даже ему.

      До пятого класса в нашей школе был всего один класс в каждой параллели. Наш городишко настолько маленький, что детей брать негде. Мало кто пережил эпидемию Инссанира двенадцать лет назад (у нас её называют «эпидемия Морфея»), и результат можно увидеть в наше время. Страшная хворь пришла с торговым судном из западных стран. Эпидемия распространялась со скоростью ветра и вместе с ним. Лекарство от неё до сих пор неизвестно нашим берегам. Мама рассказывала, как взрослые мучились от галлюцинаций, точно, как под действием наркотических средств: в начале, эйфория возносит тебя до небес, а потом уничтожает изнутри, в твоей же голове. Одним чудилась природа небывалой красоты, другим – люди в облике переродков. Не каждый из пострадавших смог выдержать эти игры разума, и как результат остался душевно больным до конца своих дней. Те же, кто смог справиться с фантазиями – побочным явлением психоза, спустя длительное время лечения и реабилитации всё же вернулись частично к реальности, но стали бесплодными. Дети в основном не выдерживали внутреннюю борьбу с собственными фантазиями и умирали от сердечной недостаточности вызванной неконтролируемыми всплесками эмоций. Другими словами – детям сложнее справиться со своими страхами и фантазиями. Удивительного мало, будь я на месте больного в свои четыре года от роду, меня бы ещё в первые несколько дней сожрал великан, или заморил пытками тролль.

      Со слов мамы, тогда все свободные руки призвали на помощь в госпиталь, так как больных было не счесть. Каждый, кто попался в мерзкие лапы эпидемии Морфея, были вынуждены бороться за жизнь со своим