Хрустальный мальчик. Николь Галанина

Землерой, ты тут не скучай и не забывай меня, главное, потому что я ещё не раз вернусь, а если ты меня за это время забудешь…

      – Ты смотри, чтобы сама меня не забыла, – грустно усмехнулся Землерой, – память людская так же коротка, как короток и век людской. Возьми с собой мой клубочек и каждый день, что мы в разлуке, разматывай понемногу: так ты меня точно не забудешь.

      – Да мне не надо ничего разматывать, чтобы тебя помнить! – Анна сердито топнула ногой. – Как-то же я тебя за этот год не позабыла? С чего сейчас должна?

      – Многого ты, Анна, не понимаешь, но и не надо тебе понимать: счастья от этого всё равно не заимеешь, – промолвил Землерой и покачал головой. – Ты всё-таки сделай, как я прошу, и всё у нас будет ладно. А ещё вот что хотел тебе дать… руку разомкни.

      Теперь у Землероя была совсем холодная, даже скользкая какая-то, рука, и Анна вздрагивала невольно, когда он касался её. Она зажмурилась и отвернулась, когда их пальцы соприкоснулись, а потом Землерой осторожно сомкнул ей ладонь, и поднявшийся сердитый ветер бросил выбившиеся из причёски пряди ей в лицо.

      Анна аккуратно разжала кулак.

      – Эй! – воскликнула она. – Это же просто… жёлудь!

      – Ничего тебе он не «просто», – насупился Землерой, – на свете ничего «простого» нету. Вот сразу видно, кто из нас девчонка и человек…

      – Какие мы важные, – шутливо забурчала Анна.

      – Это не простой жёлудь, это твой личный жёлудь, – наставническим тоном продолжал Землерой, – когда он у тебя в ладони лежит, он, как лампочка, тебя согревает. Он, как фонарик, освещает тебе путь. Он только у тебя в руках будет сверкать всеми цветами, что ты знаешь, и одной тебе он в руки и дастся. Вот, сама посмотри…

      Жёлудь в ладони Анны вдруг дрогнул, словно бы его что-то сотрясло изнутри, и сквозь толстую кожуру пробилось нежно-оранжевое сияние, рассыпающееся на мельчайшие остроугольные искорки. Анна затаила дыхание и даже привстала на цыпочки. Жёлудь качнулся влево, качнулся вправо – и из оранжевого стал ярко-красным, цвета подола материнского платья, которое надевалось исключительно по торжественным случаям.

      – Ух ты… – зачарованно пробормотала Анна и сомкнула ладонь.

      Мягкое сияние широкими полосами пробивалось между её пальцев и озаряло ей всю руку вплоть до локтя. Но, стоило Землерою кончиком пальца коснуться кожуры, как свет померк, и жёлудь снова стал жёлудем – обыкновенным, крепким, чуть тронутым необычной для августа прохладцей.

      – А ещё он так делать будет? – с надеждой прошептала Анна.

      – Будет, – милостиво улыбнулся Землерой, – пока вы друг с другом наедине. Только смотри, не потеряй его… и возвращайся к зиме. Возвращайся пораньше.

      – Как приеду, сразу к тебе побегу! – пламенно пообещала Анна и прижала кулак со спрятанным жёлудем к груди. – А ты тут смотри… не скучай… понял?

      Землерой только протянул ей руку и мягко подтолкнул в плечо.

      – Беги уже.

      И всю долгую, холодную ливневую осень после этого разговора Анна с Землероем