Белый лебедь. Виктор Брюховецкий

стекла и ставни на дачах,

      Убираются ржавые листья в садах.

      По утрам над рекою клубятся туманы,

      И при виде оттаявшей черной земли

      Очищаются души, врачуются раны.

      А на север летят и летят журавли.

      Я им вслед посмотрю и на миг онемею

      От сознанья того, что в кругу бытия

      Разлюбить эту жизнь я уже не сумею.

      Я – причастен.

      И в этом удача моя.

2

      Стукну в створки окна, и запахнет весной,

      И замру я, услышав, как гуси кричат…

      Почему – надо мной?

      Почему – по ночам?

      Может, это – меня? Может, это за мной?

      Я согласен – а что! – в два крыла отдохнуть

      Над огнями России, над черной водой.

      Под звездою Полярною ляжет мой путь,

      И окончится путь – под Полярной звездой.

      Встань, окно распахни!

      Пусть весна входит в дом,

      Пусть стучит в подоконник сырая ветла.

      Я не стану жалеть о решенье таком,

      И согласен лететь.

      Дайте мне два крыла!

      «Распахнется окно на зарю…»

      Распахнется окно на зарю.

      Здравствуй, день!

      Здравствуй, жизнь!

      Здравствуй ты…

      Вдоль тропинки, под стать янтарю,

      Кто-то ночью рассыпал цветы.

      И лежат они в форме колец

      На земле обнаженной, живой.

      Звонко пробует горло скворец

      В тополях над моей головой.

      На деревьях еще ни листа.

      Ветви частые словно вуаль.

      И до самых предгорий чиста

      Предрассветная ранняя даль.

      Словно светом промыта она —

      Дивным светом! – до самого дна!

      И нисколько не портит ее

      Крик ворон и само воронье.

      «Май окончен. Целуясь, голуби…»

      Май окончен. Целуясь, голуби

      Это знают. Вот и воркуют.

      В парке липы, уже не голые,

      Пахнут свежестью и кукуют

      За околицей две бездетные,

      Намекая, мол, вот, случается,

      И три Золушки, в драп одетые,

      От автобуса к избам чалятся.

      Накупили нарядов – поровну:

      Жемчуга всё, оборки-кружевца…

      И чернеют на крышах бороны.

      И два аиста в небе кружатся.

      «Синим утром в лесу пьет кукушка росу…»

      Синим утром в лесу пьет кукушка росу.

      Пьет росинки с листа. Пьет с любого куста…

      Влажен каждый листок, что ни лист, то глоток…

      А когда за холмами забрезжит восток,

      Встрепенется кукушка, замрет на суку

      И отчаянно тихо уронит «ку-ку».

      И на этот сигнал, что плывет, невесом,

      Отзовутся кукушки соседних лесов.

      Поплывут эти звуки, звеня и маня…

      И годами кукушки окружат меня!

      Я не стану считать в этой утренней мгле,

      Сколько весен еще проживу на земле.

      Буду жить и служить. Поживу, послужу.

      А земля надоест – сам ей «хватит» скажу.

      «Люблю мгновение, когда…»

      Люблю