Стража Лопухастых островов. Владислав Крапивин

она зубом качнула рядом с ухом, в котором блестел зеленый камешек.

      – Ну и что? Пацаны тоже иногда носят сережки.

      – Да, но у них простые колечки, без украшений.

      – Ну… ладно. А тогда почему ты Степка?

      – Потому что полное имя Степанида. Так мою прабабушку звали, которую я никогда не видала. Вот и меня. Забавно, да?

      Ига уже не откликнулся на это «забавно, да», понял, что у Степки такая привычка. А она вдруг сказала:

      – Степкой меня папа всегда называл…

      Это «называл» тревожно царапнуло Игу. И он быстро спросил:

      – А еще тебя как-нибудь называют?

      – Бабушка и дедушка говорят «Стеша». Но «Степка», по-моему, лучше.

      «По-моему, тоже», – усмехнулся про себя Ига. И подумал опять, что пора идти. А вместо этого стоял и смотрел на Степкины уши с сережками.

      – Ты, наверно, не здешняя?

      – Я недавно приехала к бабушке и дедушке, из Ново-Груздева. А как ты узнал, что не здешняя?

      – По ушам. Они у тебя прижатые. А у здешних ребят у всех уши оттопыренные, лопухастые. Потому что мы живем на Лопуховом острове. Такая примета. Если будешь здесь долго жить, у тебя тоже оттопырятся.

      – Я, наверно, долго… А это обязательно, чтобы оттопырились?

      – Совершенно обязательно. Да ты не бойся. Когда подрастешь, это пройдет. У взрослых уши делаются обыкновенные.

      – А у девочек и мальчиков у всех-всех такие, как…

      – Как что?

      – Ну… как у тебя?

      –. У всех, – с удовольствием сказал Ига. – Мы же не кнамы и не квамы. Это у них ушей почти незаметно…

      – У к… кого незаметно?

      – Ох, сразу видно, что ты здесь недавно… Это здешние жители такие. Ростом с палец. Живут в зарослях и у воды. Те, что в траве, называются кнамы, а те, что в норах по берегам —квамы. Кнамы бывают одуванчиковые, ежевичные, лютиковые и всякие другие. А квамы – ручейковые, камышовые, озерные… А еще бывают книмы, но они живут далеко в болотах и под землей, их почти никто не видит. Говорят, они похожи на гномов, с бородищами и большие, мне до пояса…

      Степка опять округлила коричневые глаза.

      – Это ты по правде или… просто так?

      – Просто так по правде. А что?

      – Это же сказка…

      Ига пожал плечами со снисходительностью старожила.

      – Конечно, сказка. Здесь сказок с давних пор полным полно… Вот у моего знакомого, Генки Репьёва, говорящий ёжик живет. Многие тоже не верят: сказка, мол. А он все равно есть… Посторонних он стесняется, а при своих болтает не хуже нас с тобой…

      Степка посопела.

      – Жалко, что я посторонняя. А то послушала бы тоже.

      Ну вот, теперь и не отвяжешься так сразу.

      – Может и познакомишься… когда-нибудь.

      – Хорошо бы. А когда?

      – Не знаю. Сейчас Ёжик болеет, с температурой лежит…

      «Ох, надо ведь добывать антибредин!» Лучше было поспешить, пока легкость в ногах и теле не растаяла совсем. Но… как его достать, надо еще придумать. А думать-то можно в любом месте, куда бы ни шагал.

      – Степка, а есть еще сказка! Могу хоть сейчас показать. Сразу поверишь!

      – Что