Коварный обольститель. Рене Энн Миллер

взгляд с хозяина на сиделку, словно следил за теннисистами на хэмптонском корте.

      – К-кажется, меня зовут. Иду! – крикнул слуга и пулей вылетел из комнаты.

      – Будь ты проклят, Мэтьюз! Бесхребетный слизняк! Ты бы не победил в стычке с этой мегерой, но мог хотя бы попробовать!

      Граф гневно взглянул на Софию, но она лишь улыбнулась и подняла крышку второй тарелки, специально звякнув ею о ребро подноса.

      – О, колбаски, восхитительно.

      – Не смей этого делать, чертовка.

      – А вам известно, что месье Лоран ушел на рынок? – Она покачала головой. – Конечно же нет, в вашем-то заточении. Но ведь вы же должны понимать, что это значит? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Это означает, что на кухне нет никого, кто мог бы приготовить такие вкусные блюда. – Лицо Уэстфилда приняло еще более грозное выражение, если такое вообще было возможно. – Впрочем, не стоит волноваться, безусловно на кухне осталось немного каши. – Она поморщила носик. – Хотя, наверное, она уже сильно подсохла и стала похожа на загустевший клейстер.

      Еле сдерживаясь, Уэстфилд схватил ночную рубашку и натянул ее на себя.

      – Вам, дорогая моя, повезло, что я не могу ходить, потому что иначе я бы свернул вашу изящную тонкую шейку.

      На короткое мгновение по спине Софии пробежал холодок испуга. У Уэстфилда были действительно сильные руки, такими граблями можно не только переломить ей шею, но и свернуть соверен в трубочку. Она отбросила пугающие мысли и промокнула уголки рта лежавшей на подносе салфеткой.

      – Я скажу, чтобы принесли чистую вилку и салфетку.

      – Не стоит, просто отдайте мне мой завтрак, – сказал он, застегивая ночную рубашку до самого горла. Софию такое скрупулезное следование ее требованию несколько разочаровало.

      – Предупреждаю, мадам, я сниму рубашку, как только закончу завтракать.

      – Хейден! – раздался от двери женский голос. – Ты ведь это не всерьез!

      Уэстфилд откинулся на подушки шезлонга, и расслабленно вытянул вдоль тела свои мощные длани, глаза его неожиданно потеплели при виде женщины, которая входила в кабинет.

      – Скажи мне, Эдит, неужели я был таким плохим братом, что заслужил быть закованным в узы этой несносной женщины?

      Леди Прескотт вздохнула:

      – Хейден, вопрос должен стоять иначе: какое затмение на меня нашло, когда я предложила такой милой и безупречно воспитанной девушке ухаживать за тобой? Мне следовало нанять санитарку одного из лазаретов Ист-Энда с ручищами молотобойца и лексиконом моряка.

      Леди Прескотт стянула с рук лайковые перчатки темно-зеленого цвета, в тон выходному платью с турнюром и многочисленными складками на подоле. Она пригладила каштановые волосы, свитые в сложный элегантный пучок.

      – Мне очень не нравятся твои манеры, твое поведение выходит за рамки приличий, даже для такого субъекта, как ты. – Она повернулась к Софии. – Простите бесстыдство моего брата, мисс Камден, я вознесу молитву Господу, чтобы такого больше не случилось, но вы помните, я честно предупреждала, что ваша работа