И верить, и любить. Борис Гучков

сполна,

      Провожая молодость, под вечер

      Пригубил я терпкого вина.

      Золотой твой скипетр державный —

      Лета отшумевшего итог…

      Грустно повторяю, как Державин:

      Я и царь и раб! Я червь! Я бог!

      Осень, августейшая особа,

      Я прошу, коль всё тебе равно:

      Ты не расплещи живого слова

      Горькое и сладкое вино…

      Зимнее время

      Кто так рьяно о нас заботится?

      Часовая стрелка – компас,

      То на час вперед переводится,

      То назад, и снова на час.

      Катавасия сплошь и мистика!

      День в разгаре, а на часах

      Семь утра… Одна кабалистика.

      Впрямь, затылок начнёшь чесать.

      На вопрос: «Кому это выгодно?» —

      Не воды набирая в рот,

      А ликуя, газета выкрикнет:

      «Ну конечно тебе, народ!

      Всё во имя светлого лучшего.

      Ты живи радёшенек-рад.

      Электричества и горючего

      Съэкономим на миллиард…»

      Мать сказала, блинами пухлыми

      Ввечеру меня накормя:

      «Всё-то, ироды, перепутали.

      Разве рубят вот так, с корня.

      Не иначе какому подлому

      Время трогать пришло на ум…»

      И ушла по скотину, по дому,

      Далека от тревожных дум.

      Телевизор включу. Там новости:

      Терроризм. Глобальный разбой.

      В Лужниках по газону носится

      Не спортсмен, а певец… Герой!

      Гибнут, ядом отравлены, реки.

      Атмосферы удушлив газ.

      Мафиози. Коррупция. Рэкет.

      И не в Штатах где-то – у нас.

      За-амечательные озимые!

      Наркобизнес. СПИД. Фергана…

      Переходим на время зимнее.

      Спи спокойно, моя страна!..

      Я взрываюсь. Да это дико же!

      Щёки краской залил мне стыд.

      Не приказывай, милая дикторша.

      Я всем этим по горло сыт.

      В зиму, в холод еще успеется.

      На Руси он свиреп и лют.

      Пусть оттает, пусть отогреется

      Наш затюканный жизнью люд.

      Нет, не пришлые, не немецкие, —

      И своих-то несметна рать! —

      Словно липку, хапуги мерзкие

      Норовят его ободрать.

      Ради денег ничем не гребуют.

      Рупь обещан? Держи пятак!

      Мягко стелют, к тому же требуют:

      Ты живи не эдак, а так.

      Мы довольно пожили в холоде

      Страха, попранных прав и тьмы,

      Где, согласно слушая хоры те

      Песнопений хвалебных, мы, —

      Каждый в меру своей испорченности! —

      Что скрывать! – и хлопал, и пел.

      Кто-то в те ещё годы кончился,

      Кто-то скурвиться не успел.

      Не по замыслу ль сил сионских,

      Лож масонских, их тайных сил,

      Всё смешалось в доме Облонских,

      В нашем доме, по всей Руси?

      Я по радио, ближе к полночи

      Слышу странное интервью:

      «Сами, мол, виноваты, сволочи,

      И не надо вину свою

      Перекладывать…»