Русской души кочевья. Борис Гучков

с человеком,

      Живые и неопалимые

      К закату уходящим веком!

1990

      «О противной рыжей роже…»

      О противной рыжей роже, —

      Мягко сказано, друзья! —

      Что её терпеть негоже,

      В сотый раз услышу я.

      В сотый раз душою робкой

      И пугливой, словно мышь,

      Из-под ксерокса коробкой

      Ты Чубайса стыдишь.

      Ты твердишь, глаза потупив,

      Разливая самогон,

      Что конечно же по трупам

      До небес вознёсся он,

      И что гнида он и падаль,

      И что миром правит ложь.

      С верхотуры, парень, падать —

      Косточек не соберёшь!..

      Долго споря, по привычке

      Разойдёмся поутру.

      Огонёк последней спички

      Вновь погаснет на ветру.

      Коробок сомну в ладони.

      Я как все – неровен час! —

      До сих пор имею в доме

      Соль и спички про запас.

      «Жизнь такая бестолковая…»

      Жизнь такая бестолковая…

      Под унылый шум дождя

      Полистать Козьму Пруткова я

      Полюбил, ко сну идя.

      Засыпая, слышу стоны я

      По-над Волгой в час ночной.

      До огня дошло антонова

      Изуверство над страной.

      Ясно и без агитации,

      Что больна моя страна,

      Что без срочной ампутации

      Всем нам крышка, всем хана.

      Так-то вот, братишки-кролики.

      Всё не в шутку, а всерьёз.

      Не от смеха нынче колики,

      А от самых горьких слёз.

      Не учи меня, учёного,

      Стылый дождик к четвергу.

      Я о славе Саши Чёрного

      И помыслить не могу.

      Но порой рассветной, росною

      Буду я безумно рад

      Брызнуть синькой купоросною

      На увядший виноград…

      «Всё клин – куда ни кинь…»

      Всё клин – куда ни кинь,

      Всё мутит воду бес.

      Но непорочна синь

      Октябрьских небес.

      И не сотрёт, не съест

      Вот эту неба синь

      Ни дума и ни съезд,

      Ни царь всея Руси.

      «Вижу в местах присутствия много народа разного…»

      Вижу в местах присутствия много народа разного.

      И через два столетия гул толпы не утих.

      Слышу: старик на выходе у подъезда парадного

      Шепчет в сердцах Некрасова

                                              хрестоматийный стих.

      «Бог Вам судья!..» —

                            и, крепкое слово добавив, дедушка

      Прочь ковыляет с бадиком, солнцем палимый весь.

      Смирно томится в очереди

                                      с плачущим чадом девушка,

      И пожилой чернобылец тоже томится здесь.

      Нет на их лицах радости, вижу на лицах тени я.

      Меркнет в местах присутствия

                                             солнечный яркий свет…

      Страх и нужда диктуют нам рабское поведение.

      Время