Избранное. Том 1. Стихотворения. Василий Макеев

люди, малые дети,

      Как вы в глуши пережили метели,

      Долгою ночью при ламповом свете

      Все обсудили, всех пожалели?

      Вспомнили близких, дальних – тем паче…

      В щели дверные набилась полова.

      Сестрам на радость в холод собачий

      В белую ночь отелилась корова.

      Теплый теленок долго елозил,

      На ноги встать еще не было силы…

      Утром почтарка вместе с морозом

      В дом принесла фотографию сына.

      Не находили сло́ва и места,

      Снова рядили, снова жалели,

      Вставили в рамку рядом с невестой

      И прописали – все, как умели:

      «Здравствуй, сыночек белоголовый!

      Что же ты пишешь нам самую малость?

      Мы, слава богу, живы-здоровы,

      Нынче коровка у нас опросталась,

      Как похудел ты – кожа да кости!

      В чем ты нуждаешься – выскажи прямо.

      Ну, до свидания! Ждем тебя в гости!

      Крепко целуем!

      Папа и мама».

      Родичам

      Простите меня за садовую голову,

      Я часто спешу и пишу невпопад,

      А ваши сердца цепенеют от холоду,

      Что кто-то из вас за меня виноват.

      За то, что один я, а вы как-то рядышком,

      Я греюсь у пара, а вы у огня,

      И вам даже стало ни капли не радостно,

      Что крыша уже не течет без меня.

      Зачем я расстался с натопленной хатою?

      Затем, чтобы грустно судили дворы,

      Как целую ночь с отпускными солдатами

      Невеста стоит у заветной ветлы?

      Махните рукою. И духом не падайте,

      Не вы опорочите юность ее.

      А лучше меня благодушно порадуйте

      Хорошею вестью про ваше житье.

      Пришлите мне меду последнего с пасеки

      И яблок анисовых несколько штук,

      Я ими полакомлюсь в светлые праздники

      И вам обстоятельно все пропишу.

      Про то, да про се, да про участь веселую…

      И вы, как обычно, в прощеные дни

      Простите меня за садовую голову

      На тихом совете крестьянской родни.

      «Я родился с серебряной ложкой во рту…»

      Я родился с серебряной ложкой во рту,

      Уверяют соседи меня вразнобой:

      Оглашенный мой крик слышен был за версту,

      И талы закачались над полой водой.

      Улыбалась мне мать из-под теплой руки,

      Ею хвастался дед как снохой дорогой.

      И качали отца моего мужики

      За лихой, огневой, голубой самогон!

      Только кто-то не пил на веселом пиру,

      Только кто-то в свой рот даже рюмки не брал.

      И в семнадцатый март на промозглом ветру

      Потому, может, голос я свой потерял.

      Не успел я потешить ни мать, ни отца.

      Не допел, не доставил на свадьбах весны

      Ни купца-молодца, казака-удальца,

      Ни разбойничьи те расписные челны.

      В просторечии нашем – я просто охрип.

      И не то чтобы петь вечера напролет —

      Я стесняюсь при всех горячо говорить,

      Опозорить