Избранное. Том 1. Стихотворения. Василий Макеев

мурашки рыщут во всю спину.

      Ни окрика,

      Ни эха,

      Ни души:

      А солнце застят трепетные ветки.

      Но даже в самой сумрачной глуши

      Напомнит просека о человеке.

      Моя любовь

      А что ты любишь? Если спросят,

      Мне можно столько перечесть —

      Не хватит листьев, ждущих осень,

      Не то что пальцев на руке.

      Я назову свою деревню,

      Где, только памятью коснись,

      Мои ровесники-деревья

      Облокотились на карниз.

      Я назову улыбку мамы,

      И, улыбаясь, вспомню сам

      О том, как пу́гала, шаманя,

      Ее пугают по ночам.

      В природе я люблю везучесть,

      Когда на жесткую жару

      Выдаивает небо тучу

      И дождик бьет, как по ведру!

      Я назову лучистость просек

      И горизонта каждый штрих…

      Кого ты любишь?

      Если спросят,

      Скажу:

      Россию, во-первы́х!

      Шепчутся девчонки

      Листопады осень телешат,

      Щеки окон в лунной повители…

      Губы в губы, приторно дыша,

      Шепчутся девчонки на постели.

      Колобродит в девочках любовь,

      Тянет их в сердечную стихию.

      Так на песню тянется слепой,

      Так к рассвету тянутся глухие.

      Чуть вздыхает сонная кровать,

      «Ходики» танцуют неустанно.

      И никак не хочется скрывать

      Первые нечаянные тайны.

      Эти тайны – взгляд исподтишка,

      Эти тайны – встречи у калитки,

      То к девчонкам просится тоска,

      То воркуют радости излишки.

      Ах, девчонки!

      Слушайте меня!

      Вы одно друг другу не сказали,

      Как ночами мешкают, томясь,

      Мальчики с открытыми глазами.

      Как они мечтательны вдвойне!

      И от них зависит, в самом деле, —

      Долго ли в обнимку

                                    при луне

      Девочкам шептаться на постели.

      День прощания

      День прощения обид,

      День прощания…

      Все раскаянье мое – наголî.

      Не вводи меня, любовь, в искушение,

      Как прощение просить тяжело!

      Если б я тому виной, одинешенек,

      Если б не было еще чьих-то губ,

      Я б упал к твоим ногам как подкошенный

      И слова бы растерял на снегу…

      Разве снова все начать?

      Разве набело?

      Да была ли мне к лицу похвала,

      Мало верила в меня,

      Много нравилась

      И единственным своим не звала.

      От обиды начал я пересмешничать,

      Как доспехами, обидой звеня,

      И свою вину с твоей перемешивать,

      И своей виной тебя обвинять.

      А ночами, по-отчаянному мешкая,

      Перед сердцем в неоплатном долгу,

      Приходил я и твой профиль насмешливый

      Под твоим окном писал на снегу.

      Снизошло тебе на грудь обольщение

      И иссякло,