Лепота. Василий Макеев

тоска.

      Душа легко томится,

      А в парке санаторном

      Беременные бабы

      Играют песняка.

      С какою-то простецкой,

      Но бешеною болью,

      Так чайки обреченно

      Рыдают над водой,

      И то, что почитали

      Они в сердцах любовью,

      По песне обернулось

      Нечаянной бедой.

      Они поют нестройно

      Про церковь и карету,

      Про белую невесту —

      Понятливый народ!

      Никто им не приносит

      По знойному букету,

      И даже мне понятно:

      Уже не принесет.

      Беременные бабы,

      Подруги и шалавы

      Листвою прошлогодней

      Сгорают на костре.

      И я свои тюльпаны

      Дарю для вящей славы

      Не горестным певуньям,

      А старшей медсестре…

      Кто Господом отмечен,

      Кто родился в сорочке —

      От этого не станут

      Дороже и милей.

      Мы все на белом свете,

      По сути, одиночки,

      Хоть жалко одиноких

      Грядущих матерей.

      Нескладно и неладно,

      Но все ж живем задорно,

      И нам не застит очи

      Весенняя тоска.

      Как стыдно, но и славно,

      Что в парке санаторном

      Беременные бабы

      Играют песняка!

      «Ручьи по колеям наперегóнки…»

      Ручьи по колеям наперегóнки,

      И ветер озорует, как босой.

      Блаженно поприщурились пригорки,

      Папахи снега сдвинув на висок.

      А солнце-то, довольное собою,

      Поднявшись, потерялось в синеве

      И теплой, как у матери, ладонью

      Погладило меня по голове.

      «На душе разлуки черствый иней…»

      На душе разлуки черствый иней

      И дорог проселочных кирза.

      На кого прищурились отныне

      Темные, как проруби, глаза?

      Я от них без радости зависим,

      Но досада все же непроста:

      Перед кем дешевый мечут бисер

      Легких слов лукавые уста?

      И кому вещует он горячно,

      Грешный голос, лепотно-льняной?

      Ну и пусть! А горечь не пустячна.

      Ну и бог с ней! С ней, а не со мной.

      Излечи, сударыня-дорога,

      Пошустрей любого мудреца

      От ее бетонного порога,

      От ее кирпичного крыльца,

      Успокою душу думой пашен,

      Как моя пробудится земля,

      А дорога снежный шиш покажет

      И опять завертит кругаля.

      И опять, не гневный и не гордый —

      Видно, память стала коротка —

      Не пробрякну доброю щеколдой,

      А прозвякну пипкою звонка.

      Поглядим, прищурясь, друг на друга

      В музыке невысказанных слов,

      И с души осыплется разлука,

      Как шершавый иней с проводов.

      «Визжу на жизнь, как ржавая коса…»

      Визжу на жизнь, как ржавая коса,

      Суплю на мир взъерошенные брови.

      Не выест стыд линялые глаза,

      А