Остановка Таахон. Ксения Сергеевна Пильщикова

понимаешь. Здесь без Анны мне не жизнь. Теперь она мой мир и моё волшебство, – ответил Огнеслав, и его вдохновенное лицо просияло.

      – Ты же помнишь, что гласит Предание из Книги Огня, – дрожащим голосом проговорил Пламен. – А тот сын огненный, кто отдаст сердце человеку из Мира Внешнего…

      Тут Огнеслав подхватил слова брата, и закончили они хором:

      – … и сам он, и потомки его лишатся умений чародейских и будут навсегда изгнаны из Мира Волшебного, обрекая себя на жизнь человеческую.

      – Знаю, знаю, – безмятежно ответил Огнеслав, – всё это уже сотни раз говорено.

      – Не будь Анна из людей, я бы подумал, не околдовала ли она тебя?

      – Это колдовство называется любовью, брат. Любовь превыше волшебства, и я счастлив, что встретил её, порадуйся и ты за меня.

      – Не могу, – удручённо проговорил Пламен, и его выразительные брови отчаянно изогнулись, – ты обрекаешь себя и свой род. Чему я должен радоваться?

      Огнеслав молча смотрел на брата, и глаза его сияли безмятежной уверенностью в выбранном пути.

      – Ведь ты же старший наследник, в конце концов! – от безысходности Пламен сорвался на крик. – Ты не можешь покинуть страну, это безответственно!

      – Но ведь у страны есть ты, – Огнеслав улыбнулся, – уверен, из тебя выйдет достойный Верховный Чародей.

      – Конечно… – горько усмехнулся младший брат и, помолчав немного, бесцветным голосом добавил: – Мы больше не увидимся, тебе не вернуться в Таахон.

      – Здесь ты прав: это дорога в один конец, – впервые в лице Огнеслава промелькнула грусть, а в душе Пламена засквозил лучик надежды.

      Старший брат окинул глазами Таахон, словно пытаясь запечатлеть в памяти каждую мелочь. Его взгляд скользил по красновато-чёрным скалам, окружающим страну, спускался к низким зелёным холмам, одетым стелющимся кедровником, перебегал по верхушкам берёз и спешил к цветным крышам близлежащей деревни. Затем устремлялся к резвящимся в воде русалкам, чьи серебристые чешуйки ловили полуденное солнце, а хвосты разбивали отражение замка на глади Изумрудного.

      Пламен не знал, о чём думает Огнеслав, но по лёгкой улыбке на его губах решил, что, вероятно, тот вспоминает о детстве, когда мальчишками они дурачились в озере, пытаясь поймать русалок за хвост, и сам оттого улыбнулся.

      Глубоко вздохнув, Огнеслав взял ладони брата в свои:

      – Да, я не вернусь, но ведь ты выберешься ко мне во Внешний мир?

      – Поверить не могу! – вознегодовал Пламен. – Как же я оставлю страну? На кого? Ты сам покидаешь меня, и мне же тебя искать! Неужели непонятно – Огненное Братство только того и ждёт…

      – Перстень теперь надёжно спрятан, им ни за что не узнать, где он.

      – Как же ты их недооцениваешь, – процедил Пламен, но Огнеслав не ответил.

      Долго ещё они сидели молча, смотря, как перемигиваются крошечные солнца на изумрудной воде. Каждый думал о своём. Наконец Пламен, не лелея больше ни малейшей