Мой генерал. Татьяна Устинова

он, – меня зовут Федор Федорович Тучков. Можно просто Федор. Я из Москвы. А вы Марина, да?

      – А почему я не должна вас перебивать?

      – Потому что я никак не могу сказать вам, как меня зовут, вы все время перебиваете.

      – А зачем мне знать, как вас зовут?

      Он вздохнул, полез в карман и достал сигареты.

      – Так принято, – подумав, объяснил он, – мы с вами отдыхаем в одном санатории и даже сидим за одним столом, так что нам придется как-то называть друг друга.

      – Вряд ли нам придется как-то друг друга называть, – отчеканила Марина, – зачем?

      Очень уж он ей не нравился, с его брюшком, гавайской рубахой, цветастыми штанами и сладкой улыбкой на круглой физиономии. Ей-богу, Геннадий Иванович, будущая звезда теннисного спорта, и то лучше!

      – Я вас… раздражаю? – смиренно спросил Федор Федорович Тучков.

      – Раздражаете, – призналась Марина.

      – Почему?

      Не могла же она сказать про рубаху и брюшко!

      – Не знаю. Я не люблю никаких курортных знакомств.

      – Ну, на курорте никаких знакомств, кроме курортных, быть не может.

      – Я никаких не хочу.

      – Тогда вам надо было ехать на заимку.

      – Куда?!

      – В тайгу, – сказал он равнодушно, – на заимку. Лес, а в лесу избушка – это заимка и есть. Или вы сибирских писателей не читали – Астафьева, Липатова?

      Марина смотрела на него во все глаза. Он курил, кошка терлась о его штанину, поглядывала вопросительно.

      – Завтра, – пообещал Федор Федорович кошке, – завтра опять наловим. Ты полведра рыбы съела, хватит, совесть надо иметь!

      Ореховая высоченная дверь отлетела, бахнулась в штукатурку, и на площадку выскочила мятежная профессорская внучка Вероника – шорты, маечка, кепочка козырьком назад, темные очки, и на плече стильный до невозможности чехол с ракетками. Выскочила, уронила ключи, засмеялась, завертелась, нагнулась и толкнула попкой Марину.

      Та неодобрительно подвинулась на лавочке.

      – Федор, не желаете ли партию? – дурашливо спросила Вероника. – Дед сказал, что не пойдет. И курить, между прочим, вредно. Минздрав давно предупреждает!

      – Какая еще партия! – перепугался Федор Федорович. – Что вы, Вероника! После сытного ужина я только и могу, что греть на солнце свои старые кости!

      Вероника закинула за спину чехол и поставила на лавочку безупречную ногу в безупречной кроссовке. Загорелое, упругое, аппетитное и черт знает какое бедро оказалось прямо под носом у Федора Тучкова.

      – За ужином вы ничего не ели, не врите. Пили чай и больше ничего.

      – Точно, – признался Федор, косясь на бедро, – экая вы наблюдательная молодая особа!

      – Что за жаргон! Вы что, учитель русской словесности?

      – Вот и нет! – глупо захихикав, сказал испытуемый бедром Федор Тучков. – Вот и не угадали!

      Из-за этого глупейшего хихиканья, а также из-за того, что он моментально пошел туда, куда манила его Вероника, подобно всем известному бычку на веревочке, Марина прониклась к нему