Атомная крепость. Иван Цацулин

изменилась, небо покрылось тучами, было похоже на то, что дело шло к дождю.

      Зазвонил телефон. Русаков поднял трубку и услышал голос Бондаренко.

      – Вас спрашивает генерал, – сказал он полковнику.

      Русаков не слышал, что именно говорил генерал, весь разговор продолжался какие-то доли минуты.

      – Да, да, – ответил Соколов, – конечно. Хорошо, – и включил свет.

      – Одевайтесь, быстро, – приказал он помощнику. – Машина, наверное, уже у подъезда. Дорога каждая минута.

      – Разрешите спросить, что случилось? – обратился Русаков.

      – Мы примем участие в операции… Получено сообщение о том, что в районе Большого Гая с неизвестного самолета сброшены парашютисты.

      У здания областного Управления государственной безопасности к ним в машину подсел генерал Бондаренко. Следом двинулись в ночную темь грузовики с солдатами.

      – На помощь не мешало бы привлечь колхозников, – сказал полковник Соколов, обращаясь к генералу.

      – Я это и сделал, – ответил Бондаренко. – В селениях, расположенных поблизости от Большого Гая, объявлена тревога, и люди, наверное, уже направились к лесу.

      Генерал посмотрел на светящийся циферблат своих часов и спросил шофера:

      – За час доберемся?

      – Доберемся, – уверенно ответил тот.

      Действительно, не прошло и часа, как они очутились на опушке леса, вставшего перед ними огромной темной массой. Слегка накрапывал дождь. Русакову впервые приходилось принимать участие в такой операции, и она увлекала его.

      На опушке их встретили прибывшие ранее заместитель генерала по управлению безопасности и председатель ближайшего райисполкома. Генерал Бондаренко проинструктировал собравшихся. Была дана команда зажечь факелы, и мгновенно вспыхнула нескончаемая линия огней.

      По новой команде цепи пришли в движение, факелы мелькнули среди деревьев и, разгоняя темноту, двинулись в глубь леса.

      Русаков шел рядом с полковником Соколовым. Вместе с группой солдат и колхозников им предстояло пройти через топь к пересекающей лес речке, выйти к месту, которое местные жители зовут Вороньим островом, и тщательно обследовать его.

      Полковник приказал внимательно осматривать все канавы, лощины, густые кроны деревьев.

      – Они должны были спуститься где-то тут, в отведенном нам секторе, – сказал Соколов.

      – Почему? – спросил его Русаков.

      – В свое время мне пришлось основательно изучить Большой Гай, – ответил полковник, – и если бы мне предстояло быть сброшенным здесь, то я постарался бы приземлиться именно на этом участке. Тут кругом трясина – «Гнилая топь», а рядом, у самого Вороньего острова, – речка. А вы знаете, что значит речка для любого заброшенного в наш тыл врага.

      Русаков понимал, конечно, какое значение для врага имела речка – по воде он мог скрыться бесследно.

      – Так вот, – продолжал полковник Соколов. – Надо думать, что речку эту вражеские парашютисты имели в виду, еще находясь за кордоном.

      По голосу полковника Русаков почувствовал,