Мальчик, который упал на Землю. Кэти Летт

пока не забулькает».

      Меня тошнило смотреть, как она хлопает ресницами – густыми до того, что в них заблудится амазонское племя, – и взбивает чашки лифчика. Взбиванием лифчика – своим фирменным тележестом – Пудри обеспечивала себе неотрывное внимание мужской аудитории. Она демонстрировала очередную гурманскую стряпню, а я хмуро изучала содержимое тарелки у себя на коленях. Оно смотрелось так, будто его уже разок съели. Мне, понятно, оставалось выбраться в город, пройтись по улицам и улечься в любой меловой контур на асфальте – какой точнее подойдет.

* * *

      Когда я сообщила учительнице Мерлина, что не смогла найти ему места в спецшколе, она улыбнулась моему сыну:

      – Ну и здорово. Я бы не хотела его отпускать.

      Но улыбка у нее получилась довольно вялая и сдержанная. Как и многие вокруг, она уставала от Мерлина, будто он был доброкачественно радиоактивен.

      – Вы не думали про обучение на дому? – заискивающе и с легким отчаянием спросила она.

      Когда Мерлин, играя в футбол, сломал руку – увы, не себе, а школьному забияке, который поклялся отомстить, – я поняла, что из школы его надо забирать, любой ценой. И засела за свои банковские выписки.

      Я учу английскому, и с математикой у меня нелады. Половину времени я ломала голову над сложением, половину – над вычитанием и половину – над делением. Еще ребенком я боялась таблицы умножения больше, чем оборотней. Но даже такому математическому олуху, как я, было очевидно, что свои финансы на частное образование я натянуть не смогу. Как бы поднять быстрых денег? Жизнеспособных вариантов было всего два: податься на панель или обчистить банк. Я, понятное дело, могла заработать состояние на демонстрировании своих купальников, но отказалась от этой затеи: убьюсь на эпиляции. Эх, если б можно было торговать сарказмом... Я бы разбогатела, как Крез. Может, попросить у себя в школе аванс? Скажем, лет за десять вперед. Мама высадила последние страховочные деньги аккурат перед тем, как Джереми бросил меня, оставался всего один человек, к которому я могла обратиться. С учетом всех обстоятельств, я алкала этого самую малость больше, чем собственной смерти через побивание камнями в Тегеране.

      Глава 5

      Моя семья и другие чужие

      Мать Джереми оглядела наши пыльные плинтусы, задрапированные паутиной электрические патроны и небольшой селевой сход крошек вокруг тостера с высокомерным презрением маркизы, навещающей зачумленную холопью хибару. Хотя Вероника из тех поваров, кто тушит овощи примерно с месяц, стоило мне предложить ей магазинное, а не домашнее печенье, брови у нее взмыли к небу в презрительном отвращении. В присутствии моей бывшей свекрови я и всегда-то чувствовала себя Гаврошем, а теперь и подавно.

      Последний раз мы с Мерлином видели ее шесть лет назад. Когда диагноз подтвердили, прапредки Мерлина по отцовской линии категорически утеряли к нему всякий интерес. Аутизм – неизбывный дефект. Бофоры – это вам не очаровательные эксцентрики, не любители копченой селедки, не открытые всем ветрам занимательные богатые франты с комическими