Тридцать три ненастья. Татьяна Брыксина

цитрусовым бутиком, тряпично-обувным рынком.

      В Москву стремились и мы, провинциальные писатели, памятуя, что столица – это издательства, толстые журналы, литературные газеты, ЦДЛ, касса Литфонда. А главное – признание! Ловкачи от литературы в Москве находили себе некрасивых жён из дочек советских классиков, пристраивались, прописывались, начинали смотреть свысока на бывших товарищей из Орла и Тамбова, Красноярска и Волгограда.

      А Макеев, окончив Литинститут, рысью бежал из столицы. В ЦК комсомола его не смогли соблазнить ни работой в «Сельской молодёжи», ни жилищной перспективой. «Ну и дурак!» – заключил Юрий Поликарпович Кузнецов при моём с ним разговоре об этом.

      Ездить в Москву Василий не любил никогда. Там он не мог быть первым, а на десятых ролях – извините! Волгоград стал его домом и судьбой. Здесь его любили, ценили, награждали, прощали и называли первым, каруселью вокруг него кружились друзья и приятели. Женщины? Ну да, поэтессы и поэтесски льнули душой и телом, но он чаще отшучивался: «Мы, алкоголики, спокойный народ». Василий сроду не был азартным ходоком. Я это знала и не к телу стремилась припасть, а к душе, к его таланту. Они не обманывали так легко, как тело, хоть и улетали порой в эмпиреи казачьей вольницы. «Улетаешь? Лети, пожалуйста! – писала Вероника Тушнова. – Знаешь, как отпразднуем встречу!»

      Вернувшись с сенокоса, Василий благостно расслаблялся у меня в Волжском, но о заселении «по-семейному» речь не шла. Нагостившись в охотку, снова уезжал в Волгоград. Надо же порадовать народ новыми стихами! «До встречи?» – «До встречи!»

      А я настроилась ждать гостей из Тамбова. Обещались сестра Валя с мужем Станиславом и дочкой Наташей, с ними младшая сестра Лена. Двоюродные, но очень любимые.

      Шумная ватага родственников объявилась в дверях уже поздней дождливой осенью. Хмурое небо и тусклая окрестность были тягостны душе лишь во дни одиночества, но с приездом сестёр жизнь зацвела родными голосами и домашней суетой. В прихожую вволокли мешок тамбовской картошки, несколько банок огуречно-помидорной закрутки, батон варёной колбасы. Жареную картошку к приезду дорогих гостей я лишь подогрела, остальное нарезали, разместили по тарелкам. Как? Что? Где? – выяснялось по ходу. А я повинно досадовала на себя, что котлет не нажарила, курицу не отварила, салатов не намудрила. Таких продуктов в моём холодильнике не водилось месяцами. Сейчас думаю, что сёстры, быть может, были несколько разочарованы приёмом, а тогда всё казалось проще простого. В конце концов, что может быть вкуснее жареной картошки с солёными огурцами?

      Окольно поняла, что ребята привезли ещё мешок картошки, хотели бы продать свой деликатес на людском толковище около рынка или магазина. Но к вечеру следующего дня выяснилось, что затея не удалась. Они на своей машинёшке целый день промотались напрасно, даже бензин не оправдали. И мы снова сели за вечерний стол с жареной картошкой, колбасой и солёностями. Выпивали совсем немного – не было бражных любителей.

      Ещё через день поехали смотреть Волгоград. На перекрёстке проспекта Ленина и Краснознаменской машину с чужими номерами, заляпанную