Писец. История одного туриста. Платон Абсурдин

«деревянный» Том.

      – Не все – МакКинли был из дерьма! – вставил калека.

      – На что он способен, – исправился Хэнкс. – Через три дня будут перевозить флотское жалование из Лондона в Бристоль. Полагаю, королевский флот сможет без него обойтись. Он же королевский, а не какой-нибудь там!

      – О! Да это долбаное состояние! – сказал Том и потёр руки.

      – Это виселица! – сказал безногий.

      – Заткнись, Финч! – сказала Дороти.

      Калека так и сделал.

      – Брикс хочет пятую часть, – сказал Хэнкс.

      – В прошлый раз по его наводке почти ничего не взяли, – сказала Дороти.

      – МакКинли взяли! И повесили! Долбаные свиньи! – сказал «деревянный» Том. – Хватит Бриксу десятины!

      – Кто «за»? – спросил Хэнкс.

      Все подняли руки, даже Тина вытянула свою худую ручонку. Я тоже проголосовал, хотя понятия не имел кто такой Брикс. В любом случае, десятая часть – лучше, чем ничего. Так я думал.

      Следующие два дня мы потратили на составление и обсуждение плана предстоящего ограбления. Ну и пили джин, разумеется.

      За день до дела Хэнкс запретил джин, а Тина ко мне охладела. Но её заставили вымыть волосы, наконец, и причесаться.

      Дороти достала чистое платье.

      – Иди сюда, сучка! – сказала она Тине.

      Тина подошла, но с неохотой.

      – Надень!

      «Малолетка» надела новое платье и похорошела. Думаю, она была симпатичной девчонкой.

      Дороти относилась к Тине с брезгливостью и неприязнью – в отличие от «малолетки», она была опрятной и ухоженной, да и опытнее, потому что старше в два раза. Иначе как «сучка» Тину она не называла. Может, завидовала её «малолетству» и коже без морщин, а может знала, что Тина положила свой глаз на Хэнкса. Думаю, и то, и другое.

      «Деревянный» Том был недоволен запретом на джин.

      – Я без джина не чувствую вдохновения! Без джина провалим дело! У меня портится настроение! – возмущался Том.

      Потом он подошёл ко мне.

      – А эта дура-малолетка влюблена в Хэнкса. Всё ждёт, что он её приревнует к кому-нибудь. Всем здесь уже отдалась, кроме Хэнкса. Даже долбаному безногому! А Хэнкс её не хочет!

      Я промолчал, но мне стала понятной причина интереса Тины ко мне и причина его же скорого угасания.

      На дело выехали ранним утром. У нас была карета – на место кучера Том закинул калеку Финча и сел с ним рядом, а остальные разместились внутри.

      Мне выдали нож и шпагу, как и итальянцу. Я не владел оружием, но отказываться не стал – всё-таки проделать в теле противника дыру шпагой или воткнуть в него нож было делом менее хлопотным, чем тесный контакт с элементами борьбы, взаимным удушением, выдавливанием глаз и прочим рукоблудием. Так мне казалось.

      Помимо шпаг и кинжалов, у Хэнкса и «деревяного» Тома были пистолеты, а женщины получили по небольшому ножу.

      Ехали молча, а когда выезжали из города я увидел в окне голову генерала Харрисона – она была нанизана на длинный шест и радовала проезжающих британцев. На других шестах поменьше были развешаны остальные части тела казнённого, а останки его