Писец. История одного туриста. Платон Абсурдин

осмотрела флакон.

      – Должно хватить.

      – Ты хочешь их…?

      – А ты чего хочешь? Отправить долбаных чудил в больницу? Делай, что говорю!

      Первым она растворила того негодяя, который ударил её волосатой рукой по красивому лицу без морщин. Полагаю, её можно понять – женщин синяки украшают реже, чем мужчин, пожалуй.

      – Собери пока одежду! Вытащи всё из карманов! – сказала Патриция.

      Я повиновался.

      – Он сдох! Подонок!

      – Кто?

      Я обернулся, а Патриция кивнула на лежащее тело.

      – Этот крепыш проявил себя не с лучшей стороны.

      – Мы не сможем его растворить?

      – Теперь нет.

      – Оставим здесь?

      – Нельзя. Квартиру снимала я, долбаная соседка меня видела – будут искать с собаками.

      – Что делать?

      – Будем избавляться от тела, – сказала Патриция и подмигнула мне.

      Я был готовым ко всему, но мне стало не по себе, как вы, наверное, понимаете.

      – Твой отчим рассказывал, что ты работал в его лавке и умеешь разделывать туши.

      Я опешил.

      – Ты хочешь, чтобы я его разделал… как свинью?

      – Я сгоняю за пилой и топором!

      – Это уже какое-то безумие!

      – Шучу! Времени нет!

      – Этих двоих тоже могут искать. Наверное, нам лучше уехать из Франции поскорее, – сказал я.

      – Прямо в точку! Белке в глаз! Как говорит наш дорогой профессор. Завернём крепыша в покрывало.

      Мы завернули павшего в нашей неравной битве злодея в кроватное покрывало и завязали его бинтом с двух сторон и по центру. Издалека этот свёрток можно было бы принять за большую конфету.

      – Смой кровь с пола! И с себя не забудь!

      – Но куртка тоже в крови! Чёрт её побери!

      – Надень куртку аутиста, и не истери!

      Я сделал так, как сказала Патриция. Правда, куртка паренька была размера на два меньше моего, зато красная кровь перестала сочиться из раны – теперь её не было видно.

      Тем временем Патриция нашла и подогнала бандитскую повозку к дверям подъезда. Мы решили дождаться двух часов по полуночи, чтобы остаться-таки незамеченными и свалить из Парижа без лишнего шума.

      – Куда денем мерзавца? Чтобы быстро и надёжно. Есть идеи?

      – В книгах обычно топят вместе с повозкой, – сказал я.

      – Прекрасно! Я в тебе не ошиблась, Якоб. Будем выезжать из Парижа в сторону пролива. Затопим в безлюдном месте.

      Я кивнул, а Патриция выключила свет.

      Мы сидели и молчали – то ли от усталости, то ли от нервного напряжения. От всего и сразу, полагаю.

      Уличные фонари кое-как освещали комнату через окна, и Патриция в тусклом свете показалась мне ещё красивее, как ни странно – чудесные черты её лица подчёркивались тенями. Я смотрел на Патрицию и благодарил богов за возможность быть с нею наедине.

      – Нравлюсь? – спросила она меня.

      – Очень.

      – Это потому, что синяка не видно в темноте.

      Под глазом у Патриции и правда проявилось пятно, но я его не замечал даже