Соловушка НКВД. Юрий Мишаткин

ваша сердечная подружка, певичка.

      Плевицкая не вошла, а ворвалась в гостиную. Бросилась к хозяйке, обняла, зарылась лицом у нее на груди, по-деревенски, как умеют профессиональные плакальщицы, запричитала:

      – Да за какие такие грехи тяжкие явилось непрошено горюшко горькое? За что напасти накрыли черным крылом наши головы? И как у извергов только рука поднялась на Александра свет Палыча, как она не отсохла? Как супостаты осмелились пойти на проклятое Богом дело? Нет веры всяким россказням, что пишут газеты! Не хочу слушать домыслы, где один лживее другого! Знаю, ждет антихристов страшный суд и на земле, и на небесах, гореть им в геенне огненной! Знаю, победят силы правды все злое, вернется беспременно Александр Палыч и будет радовать всех нас!..

      Плевицкая размазывала по лицу слезы с краской.

      – Мой-то Коля ходит точно в воду опущенный! Места себе не находит, с лица спал, сна лишился, все о начальнике печалится. И у меня сердце изболелось, дай, решила, утешу Лидушку, чтоб не одна горе горевала! Поплачь, подружка дорогая, чуток полегчает!.. – продолжала голосить Плевицкая: – Не будем терять надежду на лучшее! Сердце подсказывает, что беспременно увидим дорогого Александра Палыча невредимым, объявится коль не сегодня, так вскорости! Все, кто знал его, и мой Коля в том числе, не перестают молиться за здравие генерала, благодарить за все то хорошее, что сделал обездоленным, лишенным Родины! Припомните мои слова: поплатятся подлые супостаты за содеянное, не будет им покоя ни на этом, ни на другом свете!..

      Генеральши рыдали в два голоса, точно стояли у гроба с усопшим, прощались с ним навсегда.

      – Верю лишь собственному сердцу, лишь оно одно ни разу не обмануло, предостерегало от необдуманных шагов, предсказывало будущее! И нынче говорит, что вслед за бедами придет долгожданная радость!..

      Обнадеживающие слова заставили Кутепову чуть успокоиться. Сквозь всхлипы благодарила:

      – Спасибо, милочка!.. Крепилась, чтоб не показать слабость, а сейчас… Спасибо за сердечное участие!

      На плач женщин вышли Федор и Павлик. Перепуганный не на шутку мальчик прижался к старому казаку.

      Надежда Васильевна заговорила с гимназистом:

      – Сделал уроки?

      – Осталась математика, – признался Павлик.

      – Не любишь этот предмет? А какой учишь с удовольствием?

      – Историю России. Сейчас проходим Ивана Грозного и его опричников…

      – А родную словесность, стихи, прозу наших классиков?

      – Тоже люблю.

      – Нынче же пришло роскошное издание русских сказок с иллюстрациями Билибина и случайно купленные сочинения по истории Ишимовой. Кстати, эту книгу уважал сам Пушкин. Скажешь, что давно вырос из сказок? Но их можно перечитывать в любом возрасте, вплоть до старости. Еще подарю мою книгу о детстве в деревне. – Обернувшись к приходящей в себя Кутеповой, добавила: – Если бы не бескорыстная помощь господина Эйтингона, книгу бы не выпустила: типография заломила ошеломляюще крупную сумму, к тому же налоги…

      Кутепова поцеловала сына в лоб, напомнила